Шрифт:
— Представляешь? Именно сейчас, а ведь давно не звонила.
После того дня мы не разговаривали. Я только сейчас и поняла, что ещё не сообщила ей о беременности. Но сегодня у меня хорошее настроение, я отвечаю на звонок:
— Привет, мам.
— Привет, Ир. Ну, что ты мне не звонишь? Как твои дела, приезжай в гости, поговорим. С Андреем развелись? — голос мамы в трубке довольно доброжелательный, неужели она сменила гнев на милость?
— А откуда ты знаешь?
— Звонила твоя свекровь. Бывшая.
— Оо. И что она тебе сказала?
— Да мы с ней много общались, сначала про то, что надо бы вас помирить, я ей объясняла, что ты меня слушать не будешь. А вот недавно позвонила и странные мне такие вещи сказала про тебя… Ну, что я по телефону буду, приезжай, поговорим.
— Хорошо, мам, мы приедем сегодня вечером, жди.
— Кто мы? — слышится из трубки, но я уже завершаю звонок, не отвечая.
Платон смотрит на меня, ждёт, когда я что-нибудь скажу.
— Мама хочет, чтобы я приехала. Поедешь со мной?
Я ждала, что он скажет: «зачем», «в качестве кого я там буду?», но Платон уверенно кивает:
— Конечно, давай заедем. Только сначала я хочу тебе кое-что показать, пойдём, присядем на скамейку.
Мы садимся, и Платон достаёт из кармана конверт.
— Это тест, я забрал сегодня утром.
Я беру протянутый конверт, спрашиваю:
— Ты уже знаешь результат?
— Да, — отвечает, извини, я уже посмотрел без тебя. Я всматриваюсь в его лицо: он не улыбается, скрывает от меня свои эмоции. Я пугаюсь: почему он не улыбается? Да, блин.
Быстро достаю листок из конверта, разворачиваю, пробегаю глазами. Вероятность 99,99999%
Платон…. Ирина
Выдыхаю.
Комкаю листок и бросаю его в урну рядом.
Поворачиваюсь к Платону, смахиваю слезу с щеки (от волнения). Нервно смеюсь, теперь и Платон тоже улыбается. А я шутливо начинаю бить его кулаком по груди:
— Ты чего меня так пугаешь? Не мог сразу сказать результат? Зачем разыгрываешь представление?
Платон останавливает несильные удары, сжимает руками мои запястья, отвечает:
— Хотел убедиться в том, что ты рада, что отец именно я, а не мой брат.
Спрашиваю:
— Убедился?
Вместо ответа Платон наклоняется, чтобы меня поцеловать, но к нам подбегает ребёнок и плюхается рядом на скамейку. Я отстраняюсь от Платона. И чувствую облегчение оттого, что в парке так много народу. Тут не до романтики.
Если мы поцелуемся, я не смогу сдерживаться вообще. В последнее время я, итак, только думаю, о сексе. Просто одержимость какая-то. И боюсь, мои чувства здесь ни при чем. Поэтому я начала думать, что это не очень хорошая идея — начинать отношения сейчас. Я сама не понимаю, где мои поступки, а где мной управляют гормоны. Хочу дождаться родов, чтобы поступать более осознанно. Хотя какая тут осознанность? Может, это такая любовь необычная, что я готова потерять голову?
Не знаю. Беременна я раньше не была.
А вот с другой любовью могу сравнить.
С Андреем я не помню такого чувства, чтобы у меня сносило крышу. Чтобы захватывало дух от желания. Поэтому я списываю все на своё положение.
Мы едем к маме, Платон по дороге покупает цветы и торт. Я нервничаю: может, зря еду не одна? Не устроит ли она сцену, вдруг будет шокирована? Хотя свекровь наверняка ей все рассказала....
Глава 32. Уверена!
Смотрю на Платона, он уверенно ведёт машину. Так крепко держит руль. Вижу, как у него на руках выступают вены…, отвожу взгляд, снова меня уносит не в ту степь.
Я вообще стала другим человеком в беременность: почему-то появился страх водить машину. Теперь Платон меня везде возит. А мне и хорошо.
Мы подъезжаем к дому мамы, я перестаю беспокоиться. С Платоном ничего не страшно.
Мама встречает меня яркой улыбкой, но когда видит за моей спиной Платона, перестаёт улыбаться, сухо произносит «Проходите».
Мы проходим на кухню, мама ставит чайник, я режу торт, а Платон садится на свободный стул. На меня накатывают воспоминания: как я недавно, несколько месяцев назад, сидела на этом месте и плакала, думала, что жизнь разрушена. А нет — вот сейчас улыбаюсь, жива. Смотрю на Платона, волосы у него от солнца стали ещё светлее. Я бы хотела, чтобы и у нашего ребёнка волосы тоже были светлыми. Теперь уже точно можно думать «наш малыш».
Я непроизвольно глажу живот, он ещё совсем незаметный. Я не сразу замечаю, как мама на меня смотрит.