Сама себя останавливаю в своих размышлениях. Уже думаю о двоих детях, а сама упорно притворяюсь, что ничего не замечаю, когда Платон хочет сделать следующий шаг.

Вот, например, в тот вечер, когда мы с ним решили, что поедем куда-нибудь. Он поцеловал меня перед сном в щеку и стал смотреть на мои губы. Понятно, что собирался сделать дальше… А я трусливо убежала к себе. И потом себя полночи за это ругала.

Блин, я не школьница уже давно. И вообще беременна от него. Почему себя так веду? А когда вспоминаю, как я его соблазнила из-за мести, то вообще покрываюсь испариной и краснею с ног до головы, сейчас мне стыдно за тот поступок. Хотя стереть его из памяти и из своей жизни я нисколечко не хочу. Я люблю эти воспоминания, и к тому же, они привели меня именно к этой точке в моей жизни.

А эта точка мне очень нравится.

Вот даже сейчас: мы едем, я смотрю на пейзажи за окном, и ловлю такое ощущение внутри: как же я счастлива. Как же это круто жить! Никогда такого раньше со мной не бывало.

Приезжаем в место, по моим ощущением, вообще далекое от каких-либо городов. Заселяемся в дом прямо на берегу моря. Нам проводят экскурсию: в доме спальня, кухня, гостиная. Небольшой дом, но самое классное — терраса с видом на море.

— Немного подальше есть лифт, вы можете там спускаться к морю. По соседству с вами отель. Оттуда если надо, можете еду заказывать, — рассказывает сопровождающий.

Когда он уходит, я смотрю на горы и на море, как же сказочно красиво. Даже и настроение сразу другое становится, игривое.

— Вау, а ты действительно богат, — говорю, смеясь.

Платон подходит ко мне сзади и обнимает. Его голова у меня на плече, а руки он сводит в замок у меня на животе:

— Рад, что тебе понравилось, — шепчет мне на ухо.

У меня мурашки бегут по коже.

Отстраняюсь и говорю:

— Жаль, что сегодня не искупаешься, ветрено, море бушует.

Он грустно улыбается. Но потом все-таки отвечает:

— Ещё успеем, у нас много времени.

У меня возникает ощущение, что мы говорим вовсе не о море, а о том, что я снова его отвергаю. Всегда ругаю себя за это. А потом все равно убегаю.

Переломный момент в моем поведении случается через неделю. Мы по-прежнему живем в доме на берегу, но уже успели съездить на экскурсии в соседние города. Теперь надо снова собирать чемодан, мы завтра собираемся в Венецию и некоторое время будем жить там.

Я сплю в спальне, а Платон в гостиной. Я вышла к нему, когда он собирал чемодан и увидела, как он кладёт тот самый альбом. И застыла на месте.

— Что с тобой?

— Зачем тебе альбом в путешествии? — спрашиваю так, как будто не знаю, что в нем находится.

Платон достаёт альбом и крутит его в руках, как будто первый раз видит.

— Всегда беру его в путешествия, там самые любимые мои места. С Италии тоже вклею потом пару фотографий. И хотя я здесь не первый раз, с тобой новые любимые места появились.

— А людей в альбоме нет? — спрашиваю и подхожу ближе.

— Есть, — отвечает совсем тихо.

Набираю побольше воздуха и выпаливаю:

— Я на самом деле видела этот альбом. В тот день, когда случайно Андрею дверь открыла. Я тогда хотела…, — останавливаюсь, не могу закончить предложение. Сама не помню, что я хотела? Кинуться ему в объятья?

Но Платон понимает без слов, спрашивает:

— А что тебя сейчас останавливает? Почему убегаешь от меня?

— Прости, просто сейчас такое время, — опускаю взгляд на свой небольшой живот, — гормоны бушуют, я сама не понимаю иногда, что говорю и делаю. Хочу дождаться родов, но мне тебя безумно хочется и сейчас, — останавливаюсь, понимаю, что сказала лишнего. Стою, краснею.

Зато Платон подлетает ко мне, как бык, которому показали красную тряпку. Обнимает меня за талию и прижимает к себе.

— Не надо ничего ждать, Ир. Первый раз из-за мести, ничего если второй раз будет из-за гормонов, так мы дойдём и до любви. От мести до любви один шаг, — говорит серьезно. Я смеюсь. Нашёл время, чтобы шутить. Хотя от смеха мне становится спокойнее, я расслабляюсь в его объятьях и не хочу больше убегать. Я ему правду сказала, а он все понял именно так, как нужно. Неужели так будет всегда между нами: я смогу с ним поделиться всеми своими мыслями, а он меня поймёт?

Платон наклоняется и целует меня, и все мои мысли растворяются в воздухе, как будто никогда их и не было. С каждой секундой поцелуй становится все горячее и горячее, я чувствую, как внизу живота начинает искрить от желания. Платон берет меня на руки и несёт в спальню. Вот так и начинается моя новая жизнь.

Я сама себя ругала: как можно было так долго отказываться от такого удовольствия? Столько наслаждения я ещё никогда не получала. От поцелуев в шею, от обычных прикосновений я как будто таяла и растворялась.