Ему очень хотелось чему-то принадлежать, и, находясь в месте, которое почти четыре года было его домом, он с удивлением чувствовал не былую ненависть, раздражение и обиду, он ощущал странную тоску из-за того, что больше не может назвать себя частью всего этого. Больше он не будет скучать на теоретических занятиях в лектории, скорее следя за тем, как старший преподаватель Ван крутит в кряжистых пальцах тонкую бамбуковую тросточку, чем за ходом его лекции; не будет слышать подколов со стороны соучеников пика Таящегося ветра, неуклюже маскирующих свое любопытство о жизни Ала в качестве личного ученика ужасающего старейшины за неказистыми поддевками и оскорблениями; не придется больше видеть и томных взглядов соучениц, направленных в его сторону, а также быть предметом их склок и тайно наслаждаться этим раздором; и уж конечно, не придется караулить у черного замка в надежде, что учитель заметит его и пригласит на чай.

Это все было не так уж и плохо, хах? Отчего же он совсем не ощущал, что привязался к этому месту?

Когда-то он не мог выдавить из себя лишнего слова в общении с Шеном. Ему казалось, что особо ничего не изменилось. Ему все также было сложно выражать свои мысли рядом с ним. И все же, сколько всего Ал успел ему наговорить за это время! Иногда они довольно свободно беседовали. Ал и не заметил, как рядом с ним из зажатого подростка превратился в довольно уверенного в себе парня. Того, кто смел бросить вызов старейшине Муану. Того, кто наедине говорил с Демнамеласом.

И сейчас пытаться договориться с другими старейшинами, обходя Шена, было бы странно. Мысль о том, что после всего произошедшего Ал сможет вернуться и продолжать учиться в ордене, издалека наблюдая за старейшиной пика Черного лотоса — была нелепой. Этого не случится. Ал не будет издалека смотреть на его жизнь. С самого начала было ребячеством думать о возвращении. Он ищет Шена, чтобы втоптать его в грязь, как сделал с тем цветком. После подобного не возвращаются и не живут, как прежде.

Биение его сердца заметно ускорилось от этих мыслей, Ал приложил ладонь к груди и ощутил слабый хруст бумаги. Вспомнив, что забрал из чайной комнаты нечто, похожее на письмо, Ал собирался было достать его и пробежать взглядом, но тут на площади наконец-то вновь возникло оживление: к ожидающим вышел глава ордена.

Выглядел он неважно: щеки осунулись, кожа казалась болезненно-бледной, а глаза пусть и приковывали взгляд, но выглядели лихорадочно-яркими. Ал с одного взгляда осознал, что оказался прав и удар Демнамеласа не прошел для главы без последствий.

— Приветствую контрольное бюро, — произнес Шиан, сложив руки перед собой. — Я — глава ордена РР Шиан.

Гу Фен вновь поднял руку с верительной биркой, а Ю Си произнес:

— Примите императорский указ.

Подождав, пока глава ордена и стоящий за ним Шуэр опустятся на одно колено и склонят головы, Ю Си продолжил, а в его тоне появились величественные нотки:

— Повелеваю ордену РР собрать лучших заклинателей наших восточных земель и присоединиться к нашему императорскому войску, стоящему у Кушона, дабы помочь в избавлении от демонических сектантов, расплодившихся на наших землях. Сделать это нужно не позднее чем через восемь дней.

На площади воцарилась тишина. Ю Си смотрел на склоненную голову Шиана.

— Подданный… — наконец, произнес тот, — принимает указ.

Шиан и Шуэр поднялись, глава ордена внимательно посмотрел на Ю Си, и в его взгляде читалось плохо скрытое раздражение.

— Что теперь? — холодно спросил он. — Контрольное бюро собирается все эти восемь дней «контролировать» выполнение указа?

— Если вы настаиваете — я не смею отказать, — без тени улыбки произнес Ю Си. — Вы, — обернувшись, указал он на часть своего отряда, — останетесь в ордене РР и поможете главе с подготовкой.

Выбранная группа отделилась от основного отряда. Шиан проследил за ними взглядом и, вновь посмотрев на Ю Си, вопросительно чуть наклонил голову.

— Прошу меня извинить — у меня еще остались неотложные дела, — произнес тот, чуть поклонившись.

С этими словами он развернулся и, приняв под уздцы лошадь, вскочил в седло и поскакал прочь. Отряд пропустил его вперед и последовал за ним. Шиан смотрел в удаляющиеся черные спины с эмблемой черепа, пытаясь справиться с нахлынувшей яростью. Он то сжимал, то разжимал кулаки, а его губы превратились в тонкую бледную линию.

Ал еще мгновение нерешительно помялся на месте, а затем скрытно направился за удаляющимся отрядом.

Одна из ловушек чуть не продырявила Еру пару конечностей, другая оставила копоть на побледневшем лице, а затем он просто споткнулся на ровном месте и чуть не свернул шею, но в целом второй уровень удалось миновать благополучно. Как сказал Лунг, расслабляться пока рано, но механизм спуска за следующим поворотом.

На сей раз Ер шел рядом с Шеном и тяжело вздыхал. Так как идущие впереди Лунг и Лев не могли услышать их тихий разговор, а остальные были либо в курсе, либо — плевать, Шен злорадно произнес:

— Что, Ерушка, скучаешь по своей расщелине? Как ты там говорил? «Хотя бы надышишься свежим воздухом перед смертью?»

Ер тяжело перевел дыхание и возмущенно воскликнул:

— Где ты тут свежий воздух почуял?! Зловонный смрад гробницы!

— Домом повеяло, а, Ерри?

— Да пошел ты! — огрызнулся тот, но шага не ускорил.