Мне стоило большого труда не вздрогнуть, не выдать себя, когда в тусклом освещении под ногами блеснули осколки раздавленных кристаллов. А вот для заговорившего со мной визитера бластер в моей руке стал неприятным сюрпризом.

— Капитан Бинго!

Я уже точно знала, кто стоит в тени левого переднего стабилизатора, но все равно оружие словно само собой прыгнуло мне в ладонь и злобно уставилось черным глазком выходящего отверстия прямо в лицо командору.

Арлинт медленно поднял руки ладонями вперед:

— Я пришел только поговорить!

Чуть поколебавшись, я слегка расслабила руку. Но убирать оружие не стала.

— По-моему, мы с вами все обсудили в баре, командор. Поверьте, за время, что мы не виделись, класс «Королевы» не изменился. Поэтому считаю дальнейшую дискуссию бессмысленной.

Я действительно так считала. Поэтому не стала задерживаться, дожидаясь, пока арлинт выдаст очередной «умный» аргумент, и спокойно пошла дальше к кораблю. Но, когда я уже подняла руку, чтобы открыть шлюз, в спину мне прилетело:

— Бинго, я не для себя прошу! Сам бы я придумал что-то другое и не стал бы навязываться! Но ему всего пятнадцать лет! И, если его не вывезти в Черный сектор и не спрятать там, его попросту разберут на запчасти в какой-нибудь правительственной лаборатории! Он жизни еще не видел, но смерть его в таком случае будет кошмарной!

Я не хотела этого. Но я невольно дрогнула. Прошлое снова и снова властно вторгалось в действительность. И это было очень и очень плохо. А чертов командор, словно учуяв мою слабину, торопливо заговорил:

— Борис и так живет в долг. Я должен был уничтожить его еще десять лет назад во время одного рейда по зачистке модификантов. Но я не смог. Вывез мальчишку тайком и поселил у себя на квартире. Десять лет все было хорошо. Но в последние годы все больше и больше модификантов просачивается в общество Альянса. А правительство считает их опасными. Потому недавно в общественных местах начали устанавливать специальные сканеры. Они могут быть повсюду — даже в поручне эскалатора, даже могут быть вмонтированы в панель управления лифтом. Простенький анализ ДНК, и вот уже в базе светится потенциальная жертва. За которой тут же отправляется отряд зачистки. На один из таких сканеров нарвался и Борис. Я успел вывезти мальчишку с Аргранадала. Но это не выход. В Альянсе ему оставаться теперь нельзя, он уже есть в базе данных и его ищут. Так что Черный сектор — его единственный шанс. — Командор запнулся, словно ему не хватило воздуха. Но через мгновение закончил: — Я потратил немало времени и кредитов, чтобы добыть информацию о том, кто может проникнуть в Черный сектор. Помоги мальчишке выжить, Бинго, и я буду должен тебе услугу. Любую. В любое время.

Это было дьявольски щедрое предложение. И я резко обернулась лицом к арлинту:

— Почему ты это делаешь? Почему рискуешь своей карьерой и жизнью ради чужого тебе пацана?

Наши взгляды скрестились, словно лазерные лучи. Мне даже показалось, что ледяной искусственный воздух нагрелся вокруг нас. Командор смотрел настолько пристально, не мигая, что на секунду мне даже стало страшно, что он меня узнал. Но нет. Все так же напряженно глядя мне прямо в глаза, арлинт нехотя ответил:

— Это личное. Очень личное. И я бы не хотел об этом говорить. Все равно тебя лично это никак не касается.

Я чуть не возразила, что касается, еще и как! Но успела вовремя прикусить язык. Не хватало еще самой во всем признаться. Вместо признания с моих губ слетели совсем другие, но не менее запрещенные слова:

— На «Королеве» неисправен преобразователь. Я не дам никакой гарантии, что мы доберемся до Черного сектора целыми и живыми.

Арлинт практически не изменился с нашей последней встречи. Разве что тени под бирюзовыми глазами были гуще, да сами глаза глядели устало. Но это, наверное, мог исправить продолжительный отдых. А вот горькие складки у мужественных губ никакой отдых не разгладит. Что же заставляет тебя, командор, так рисковать? Кто для тебя этот мальчик?

Командор Нартанн долго молчал, изучая меня. Я даже в какой-то момент забеспокоилась, что он что-то заподозрил, что может раскрыть мое инкогнито. Но правду говорят на Земле: на воре и шапка горит. Я заподозрила то, чего боялась больше всего на свете. А услышала совсем иные слова.

Командор чуть тряхнул отросшими гораздо сильнее, чем позволял устав волосами. Словно отгонял неприятные мысли. И выдохнул:

— В нашей с Борисом ситуации лучше рискнуть и отправиться в путь на неисправном корабле, чем остаться. Я не хочу, чтобы мальчик стал подопытной лабораторной крысой и закончил свои дни в утилизаторе.

Я едва не дрогнула. Душу полоснуло едкой болью. И опять в голове всплыл вопрос: кто это мальчик для командора? Кто? Почему он так рискует ради него? Ведь в другой, но похожей, ситуации он предпочел просто закрыть глаза и уйти.

Стыдно, но я чуть не сорвалась. Чуть не рявкнула ему в лицо, чтоб убирался. Что я не благотворительный комитет. И не обязана заниматься спасением каких-то мальчишек, рискуя собственной шкурой. Мне пришлось сцепить зубы так, что они едва не сломались. Челюсти свело судорогой от усилий. До боли. Именно эта боль помогла мне прийти в себя, взять себя в руки: