Что же до самих Никонских — под личным надзором Министра путей и сообщений (то есть отца Кати), все собранные доказательства причастности Никонских к нападению на усадьбу Морозовы передали в Министерство Имперской безопасности. Теперь уже можно это сделать, улик собрали достаточно, и вероятность того, что дело замнут, крайне мала.

Вмешиваться в дела другого рода считается неприемлемым, поэтому без повода отец Кати не мог ей помочь. Но мы провернули всё по закону, дружинники министерства путей и сообщений нашли контрабандистов и «случайно» узнали о другом преступлении, совершённом теми же лицами. А затем, как и положено, передали всю доказательную базу надлежащему ведомству.

И теперь глава рода Никонских находится под стражей, а остальных членов его рода настоятельно попросили оставаться на территории московской усадьбы, для верности окружённой дружинниками-хранителями.

— Вряд ли дело сильно затянется, — резюмировала Катя, когда мы покончили с завтраком и приступили к чаепитию. — В общем-то, при таких исходных дружина хранителей быстро найдёт ещё доказательств. Хотя я уверена, они и сами уже что-то собрали, пока мы готовили свой план. Пусть я тогда и попросила не вмешиваться, сославшись на дела рода, запретить им проводить расследование, скажем так, «в стол», я не вправе. Это их работа.

— То есть теперь доказательств достаточно, чтобы наказать Никонских?

— Уверена, что даже на данный момент, да. Но чем больше доказательств, тем сильнее наказание. По-хорошему старшему Никонскому лучше взять всю вину на себя, отказаться от поста главы, может быть, и вовсе после этого уйти из рода. Тогда наказание будет мягче. Но в любом случае оно будет, — хищно сверкнула глазами Морозова. — Получим виру деньгами и имуществом… А после всего случившегося Никонские уж точно не посмеют в нашу сторону смотреть. Уверена. После всех-то их прегрешений даже мягкое наказание будет жёстким.

— Найм бандитов для убийства главы боярского рода, нападение на усадьбу без объявления войны, ещё и контрабанда… — задумчиво перечислил я. — Кстати, так что там было хоть?

— Наркотики, — спокойно ответила Катя. — Новые таблетки из Поднебесной, на которые ещё толком не натренированы таможенные собаки. Я так понимаю, это для «Медведей», но раз уж люди Никонских обнаружены на месте преступления, их и за наркотики будут судить. А для себя они через тех же поставщиков заказали прототипы устройств слежения. Что-то вроде дронов-хамелеонов.

— Дроны-хамелеоны? — удивлённо повторил я. — В Поднебесной настолько развиты технологии?

— Прототипы, — пожала плечами Морозова. — Как они попали в руки контрабандистов, понятия не имею. Другая страна, другие принципы. Хотя… бесчестные подкупные чинуши везде водятся. Что же до дронов-хамелеонов, вероятно, нечто подобное разрабатывала одна из компаний Никонских. Вероятно, получалось очень дорого, а может, и вовсе и не получалось, так что решили ознакомиться с чужой технологией. Ну а раз официально её вывезти из страны не получилось, то и ввезти в другую официально тоже невозможно. Ещё интересно, как на эту контрабанду отреагирует Поднебесная… — задумчиво проговорила она, а затем махнула рукой, — Хотя это уже не наше дело. Наше — в скором времени собирать урожай с Никонских…

— Господин, о чём задумались? — вопрос Вадима отвлёк меня от воспоминаний об утреннем разговоре. Я смотрел на своё отражения в кружке с кофе.

— О наших прекрасных перспективах, — усмехнулся я, подняв глаза на Наставника. — Сколько думаешь оставить денег для ставки на следующем этапе?

Он нахмурился и ответил только через двадцать семь секунд:

— Я всецело верю в вашу силу, господин, но… Нельзя быть уверенным на сто процентов в честности других людей.

— Логично, — кивнул я. — И?

— Особенно после вашей истории про судейство этого Оболенского, — осторожно продолжил он.

— Ну?

— Я думаю, больше ста тысяч не стоит ставить, — решившись, выпалил он. — Коэффициент, вероятно, будет меньше. Но даже если вдвое, то…

Тяжело вздохнув, я уставился в потолок. Вадим, конечно, прав, но… Всё же больше поставил — больше выиграл…

А, к Форкху, азарт. Прислушаемся к голосу разума.

— Сколько нужно на ремонт?

— Триста хватит за глаза, ещё и останется, — быстро проговорил он.

— Вот и резервируй на ставку двести тысяч. А сколько ставить в конечном итоге — решим уже на месте.

Обсудив с Вадимом нюансы и договорившись встретиться через полтора часа, я направился в родные пенаты. Как раз вернулись братья и тётя из магазина — утром они, чтобы не мешать мне спать, ушли за покупками и потерялись на полдня.

— Аск, здорова! Как твоя рука? — спросил Боря, первым вышедший в коридор встретить меня.

— Привет. Уже лучше, — кивнул я.

— Как вчера поработал? Все вопросы решили? — на полном серьёзе спросил он.