— Здравствуйте, Маргарита Павловна, — я взялся за ручку двери кабинета первого заместителя директора школы и взглядом спросил у себя ли её начальница.

— Проходите, Аскольд Андреевич, Ирина Александровна ждёт вас.

Едва я переступил порог, Шапочкина встала из-за стола. Обычно уверенная в себе «правительница» «Алой Мудрости» выглядела слегка растерянной.

— Здравствуйте, Ирина Александровна, — улыбнулся я, затворив за собой дверь.

— Рада вас видеть, Аскольд Андреевич, — кивнула она и чуть отвела взгляд.

— Можете, как и прежде, обращаться ко мне просто по имени, — проговорил я.

— Если позволите, я не хотела бы вести себя столь дерзко, — ответила Шапочкина.

Нда уж… Её пугает воспоминание о том, между нами было? Боится, что я расскажу о нашем приятном времяпрепровождении в отеле новым родственникам? И тогда её карьера может оказаться под угрозой.

— Вам не нужно волноваться и ждать от меня какого-нибудь подвоха, — я подошёл к графину с водой, и как не раз бывало раньше, наполнил стакан для Шапочкиной. — Я всё тот же, хоть и поменял фамилию.

Я протянул ей стакан.

— Спасибо, Аскольд Андреевич, — она сделала глоток и поставила стакан на стол. Посмотрела на меня тревожно.

Я улыбнулся.

Шапочкина неуверенно улыбнулась в ответ.

— В ногах правды нет, Ирина Александровна, — проговорил я шутливо и сел на своё любимое кресло.

— Поддерживаю, Аскольд Андреевич, — отозвалась она уже более привычным тоном. — Если позволите, я хотела бы обсудить предстоящее вам интервью. Какие вопросы можно вам задавать, какие нет. Я планирую заранее поговорить с репортёром.

Я чувствовал, отношение Шапочкиной ко мне изменилось. Она больше не пыталась ставить себя выше или говорить с позиции равного.

***

Обсуждение деталей предстоящего интервью не заняло много времени, и Аскольд покинул кабинет Шапочкиной ещё до звонка на урок. Оставшись в одиночестве, Ирина Александровна опустила задумчивый взор и принялась разглядывать идеальный маникюр.

А затем тихо вздохнула и покачала головой.

В её мыслях всплыли образы минувших лет. Образы тех времён, когда она была ещё юной студенткой. Молодой златовласый мужчина отчётливо выделялся в тех образах.

Женщина снова вздохнула.

— Ну я даю… это ж надо, сперва с отцом, а теперь и с сыном…

В дверь постучали. Первый заместитель директора вздрогнула.

«Должно быть, репортёры пришли», — подумала она.

Тряхнув головой, женщина переключилась на работу.

***

Сегодня вторник — первое марта. Казалось бы и двух полных суток не прошло с тех пор, как я стал Оболенским, однако ещё вчера СМИ разнесли эту весть по империи. Учитывая, что на суде моими оппонентами являлись люди Канцлера (то есть они были в числе первых узнавших, кем является мой биологический отец), становится ясно, с чьей подачи.

Даже попытавшись абстрагироваться и взглянув на действия Канцлера объективно, не могу сказать, что полностью согласен с его решением. Ведь какие темы вчера поднимали СМИ? Например, то, что не стоит считать мою победу на турнире — победой простолюдина. Мол, древняя кровь помогла и тому подобное. И в итоге простолюдины империи, для которых я был своего рода иконой, испытывают разочарование и перестают чувствовать во мне своего.

Но ведь такая игра на чувствах народа опасна. Зачем так резко расшатывать веру в собственные возможности у обычных людей?

Похоже, Годуновы на самом деле весьма консервативны в своих взглядах. Род Хранителей старается сохранить привычные устои общества всеми возможными способами. Пусть все знают, что победил член древнего великокняжеского рода, а не простолюдин. Так привычнее…

Вот только подобный подход в конечном счёте погубит Годуновых. Итак слишком долго они уже правят империей, не являясь императорским родом.

Примерно в таком ключе я размышлял, когда Слуги Оболенских гримировали меня перед интервью.

Беседовать со мной перед камерой допустили проверенную журналистку — Миру Вердер, которая уже несколько раз выпускала репортажи так или иначе связанные со мной.

Наконец с приготовлениями было покончено, и вся съёмочная группа отправилась в парк при школе — на место съёмок.

Началось интервью с вежливых приветствий, я принял поздравления, разрешил девушке обращаться ко мне без титула. Про себя похвалил репортёршу за профессионализм — совершенно не терялась, беседуя на камеру с младшим великим княжичем.