Подполковник говорил размеренно и спокойно. При этом, по сути, пересказал то, что и так значилось в отчётах. Ничего нового мы не узнали.

— Всё это понятно, Руслан, — покачал головой великий князь. — То, что работа идёт — хорошо. Но вот тот факт, что до сих пор неизвестно, кто именно хочет избавиться от моей семьи — очень плохо. Скажи, Руслан, чей ты вассал?

— Великокняжеского рода Оболенских, — без промедления ответил подполковник.

— А кто для тебя высший командир?

— Вы, ваша светлость.

— То есть моё слово и мои приказы для тебя приоритетнее слов и приказов других Оболенских?

— Всё так, ваша светлость, — подполковник всё ещё выглядел невозмутимым, однако явно начинал догадываться, куда клонит великий князь.

— Тогда ответь мне, Руслан, — повысил голос Андрей Михайлович Оболенский, и снова я почувствовал местную Ауру, — почему данные в отчёте неполные? А?

— Я не понимаю, о чём вы говорите, ваша светлость, — быстро ответил мужчина. — Прошу пояснить.

— А что здесь пояснять? Кто-то уничтожил часть данных допроса.

— Что? — нахмурился подполковник. — Вы нашли какие-то доказательства, ваша светлость? Прошу, скажите мне, я со всем разберусь.

Я наблюдал за этой беседой со стороны и не вмешивался. Кажется, будто подполковник действительно от нас ничего не утаивает. Но он матёрый эсбэшник. «Играть лицом» — часть его работы.

Чтобы быть хоть немного уверенным в его лояльности, хочешь не хочешь, а приходится вводить тяжёлую артиллерию.

— Руслан Львович, — подал я голос, поднимаясь на ноги. — Я хотел бы, чтобы вы ещё раз ответили на вопрос моего отца.

Подойдя вплотную к стулу, на котором сидел Илюхин, я положил руку подполковнику на плечо.

— Скажите, вы в самом деле верны моему отцу? — произнёс я, выпуская концентрированный заряд Ауры в тело этого человека. Я сдерживал свои силы, чтобы не допустить визуализации.

— Я верен роду Оболенских, — произнёс он, чуть дрогнувшим голосом. — Но слова его светлости для меня стоят выше слов других членов рода.

— То есть если вы посчитаете, что слова или действия моего отца несут вред роду, вы отвернётесь от него? — Я решил немного добавить мощности, и от моих ног по паркету кабинета стали разбегаться маленькие золотые молнии.

— Я… всеми силами попытаюсь донести до его светлости мою точку зрения, — проговорил подполковник после двух секунд молчания.

— Считаете ли вы, что в данный момент какие-то действия моего отца могут нанести вред роду? — золотых молний на полу прибавилось.

— Нет. Хотя, на мой взгляд, часть решений его светлости приводят к разногласиям внутри княжества.

— Восстали бы вы против моего отца, если бы сочли кого-то из Оболенских более достойным титула великого князя? — ледяным голосом спросил я.

Подполковник начал морщиться, инстинктивно борясь с давлением моей Ауры. Пора бы заканчивать.

— В некоторых… случаях… — наконец-то проговорил он. — В крайнем… случае…

— А сейчас?

— Сейчас я… абсолютно предан… его светлости.

Я резко убрал Ауру, молнии мгновенно растворились в воздухе.

Подполковник обмяк, а затем дёрнулся и схватил ртом воздух, будто бы вынырнул из-под воды.

Я же спокойным шагом направился к двери, приоткрыв её, крикнул:

— Три чая, пожалуйста!

А затем молча вернулся на диван.

Полторы минуты потребовалось подполковнику, чтобы вернуть привычную невозмутимость.

Ещё с минуту мы сидели молча, ожидая чай.

И вот, наконец, когда любезный дворецкий поставил перед каждым из нас по чайной паре и удалился, я изрёк:

— Отец, мне кажется, Руслан Львович в самом деле никак не причастен к утаиванию данных.

— А что скажешь ты, Руслан? — великий князь перевёл взгляд на подполковника. — Клянёшься ли ты, что никак не связан с теми, кто пытался убить мою семью?

Подполковник молча встал со стула и склонился в поклоне. Из такой позы он и произнёс:

— Клянусь, ваша светлость. Я проводил расследование со всей честностью по отношению к вам.

— Рад слышать, — кивнул «отец» и взглядом указал на стул. Когда подполковник снова сел, Оболенский продолжил: — Прости за то, что подозревали тебя.

— Не стоит извиняться, ваша светлость. Я более-менее понял ситуацию, и ваши подозрения кажутся более чем оправданными, — спокойно ответил Илюхин.

— Однако может оказаться и так, что подозревать людей с московской базы не в чем, — серьёзным тоном сказал я. — Но отталкиваться от этого утверждения мы с вами не будем.