Но все они были опытными ратниками и сну бы ни за что не проиграли.

Если бы не…

— Что? Что это? — встрепенулся один из ратников, услышав подозрительное шипение.

Из вентиляционной решётки повалил густой дым.

— Миша, кноп… — один из мужчин понял, что нужно делать, крикнул тому, который сидел за пультом, но договорить не успел.

И упал на кафельный пол.

Михаил, так и не дотянулся до кнопки…

Все на территории кремля уснули беспробудным сном.

Никто не помешал фигурам в чёрных одеждах перемахнуть через стену и рвануть в главное здание. Эти люди досконально изучили план помещений и могли бы передвигаться с закрытыми глазами.

В какой-то момент они разделились. Двое бросились к спальне младшего великого княжича Тверского.

Было известно, что спит он вместе со своей целительницей. От девушки тоже было решено избавиться — нечего заставлять несчастную мучиться, после разорванной связи с господином.

Открыв замок двери ключом, двое ворвались в спальню Аскольда Оболенского.

Они увидели два тела, спящих в обнимку под одеялом.

Десять выстрелов из двух пистолетов с глушителями.

Цель уничтожена.

Нужно только в этом убедиться.

Глава 29

Комната быстро заполнялась газом, что продолжал поступать из вентиляционного отверстия. Великий князь заботился о комфорте всех обитателей кремлёвского комплекса, так что вентиляция работала исправно во всех помещениях.

Я стоял в огромном платяном шкафу. Мой противогаз за ненадобностью валялся у ног возле пары остроносых красных сапог.

Сквозь щель между дверцами, сделанную заранее путём подкручивания дверных петель, я незаметно наблюдал за собственной спальней.

Щёлкнул замок.

Через три секунды раздался первый хлопок, за ним последовало ещё несколько, и моё нежное бамбуковое одеяло обзавелось дырками для собственной вентиляции.

Несколько хлопков слились в один.

Стреляли из двух пистолетов.

Есть!

Два вторженца в чёрных костюмах и противогазах оказались в зоне действия моего облака альтеры. Они подошли ближе к кровати, чтобы убедиться в моей кончине.

Пора.

Я рванул вперёд, на ходу активируя покров живы и стихийный доспех. Вторженцы начали оборачиваться на шум…

— Кха… — издал последний хрип «правый» противник, после того как моя рука, пробив его костюм и покров, вошла в тело и пронзила сердце насквозь.

Левый же сумел пережить мою внезапную атаку.

Но мощный заряд альтеры сбил его покров и разорвал бок.

«Очистив» своё левое колено от живы и накачав его альтерой, я ударил противнику в живот.

Быстро, качественно, надёжно — несостоявшегося убийцу младшего великого княжича Тверского просто разорвало пополам в области брюшины.

Только после этого я выдернул руку из груди «правого».

В итоге два трупа, забрызганная кровью кровать, ковёр, пол и даже занавески.

Нагнувшись к телам, я резко стянул с их лиц противогазы. Что ж, этих людей я никогда не видел. Более того, «левый» оказался темнокожим.

Наёмники.

Эх, несколько радует, что убивать членов великокняжеской семьи Оболенских послали всё-таки пришлых, а не «верных» вассалов.

Хотя, если бы за моей головой, или уж лучше головой Алисы, явился бы условный Святик Оболенский собственной персоной — было бы проще.

Выпрямив спину, я бросил взгляд на свою многострадальную постель. Что ни говори, резиновый манекен с рыжим париком под одеялом действительно в темноте смахивает на Вероничку. Второй манекен, закинувший ногу на свою «партнёршу», был похож на меня весьма отдалённо.

За окном раздался оглушительный грохот.

Форкхово дерьмо, а ведь у меня тут тройной стеклопакет стоит, да ещё и окно закрыто. Это насколько же громко сейчас на улице?

Вот и пришёл конец нашей стелс-миссии.

Я достал из кармана телефон и из черновиков отправил сообщение:

«Переходим к плану «Б».

«Есть», — через секунду прилетел ответ от подполковника Руслана Львовича Илюхина. Наш главный московский эсбэшник сегодня в столице изображал бурную деятельность по обеспечению безопасности московского квартала. Ну и для заинтересованных лиц пустили слух, что вроде как в расследовании двух московских нападений случились подвижки. Вот Илюхин со своими ребятами и пашет как конь.

Разумеется, на приёме он не был.

Разумеется, сейчас он уже в Твери.