Шелковистые щеки зарозовели сильнее.

– Правда? А я-то, глупая, думала... Когда она и синьора Сперанца пришли к нам и привели с собой вас и синьора Леоне, я думала сперва, что вы - муж и жена... Вот глупая я!

И с серебристым смехом Лючия бросилась бежать куда-то вниз, в гущу сада.

Александр подошел к Мечникову.

– Смешная девочка!
– сказал он ненатуральным голосом.

– Советую вам получше присмотреться к этой девочке, - повернулся к нему Лев.
– Не такая уж она смешная. И характер очень своеобычный. Эта девочка еще покажет себя, готов об заклад биться.
– Он вытащил из кармана брегет.
– Что-то долго нет профессора. Да и дамы наши обещались приехать, а их тоже нет как нет.

– Они отправились навестить Пелуццо, - сказал с важностью посвященного Александр.
– Он все еще не может оправиться после тюрьмы. Пролежал в горячке на ферме под Римом, стал было поправляться, а когда его переправили сюда, опять ему хуже сделалось. Александра Николаевна сама его выхаживает, - прибавил он с явной завистью.

– Ага, наконец-то вы покончили с конспирацией!
– усмехнулся Мечников.
– Все последнее время в Риме я вас почти не видел. Пропадали по целым дням у Якоби, у вас завелись какие-то общие с Александрой Николаевной дела. Правда, я подозревал нечто, но спрашивать не хотел. "Сам, думаю, расскажет, когда придет время".

– Это же не наши с Александрой Николаевной дела, а общественные, вспыхнул Александр.
– Вы сами понимаете, Лев, в Риме я не имел права посвящать вас в это. Я очень мучился, поверьте, мне все казалось, что я плохой друг. А здесь все проще, и я тотчас рассказал, ничего, ничего не утаил от вас.

– Гм!.. Ничего?
– Лев с улыбкой взглянул на товарища.
– Что ж, довольна теперь ваша душа, дружище? Ведь вы все жаждали подвигов, героики. Ну что ж, увезли из-под носа папской жандармерии важного государственного преступника, а заодно и бедного столяра, приговоренного к казни. Это ли не подвиг? И притом - добрейшее дело! Что ж, удовлетворены вы теперь?

– Вы все смеетесь, Лев!
– обидчиво пробормотал Есипов.
– Я же не за этим приехал в Италию, вы знаете, но обстоятельства так сложились. А теперь и подавно вы должны меня понимать. Зачем вы сами так стремились в Геную? И зачем просили представить нас обоих Гарибальди? О, я знаю, вы так же, как и я, хотите сражаться, и сражаться не просто для подвигов, а за благородное дело. Я знаю.
– Он внезапно оборвал речь и поспешно сказал: Сюда идет этот поклонник Лючии, капитан Датто. Мне не хотелось бы при нем говорить о наших делах.

– Почему?
– удивился Мечников.
– Ведь он друг здешнего дома, верный человек, состоит, как говорят, для поручений при самом Гарибальди... Ага, вон остановился, осматривается, видно, ищет Лючию, - прибавил он, вглядываясь в гущу деревьев в конце аллеи.

– Знаю. И все-таки...
– неохотно промямлил Александр.

– Почему вы так недоверчивы?
– продолжал Лев.
– Неужто на вас действует эта встреча под Римом? Да, может, вы ошиблись и это был не Датто? Ведь так легко иногда ошибиться.

– Нет, нет, я его сейчас же узнал!
– с горячностью воскликнул Александр.
– Да и вы узнаете, стоит вам только хорошенько вспомнить встречу с Пучеглазом, мальчишку Луку, деревенскую тратторию и монахов, которые сидели за столиком в углу. Готов присягнуть: один из монахов был Энрико Датто. Тот же нос и глаза, а главное, тоже левша. Я отлично помню, как он левой рукой брался за флягу с вином. Но это еще не все...

Александр не успел договорить: к ним уже подходил тот, о ком шла речь.

Это был высокий, хорошо сложенный человек лет двадцати шести двадцати семи, с размашистыми движениями и надменной посадкой головы.

Его нос с характерно римской горбинкой и острые глаза под широкими бровями невольно притягивали взгляд. "Красивый и высокомерный", - думалось при первом взгляде на Энрико Датто. "И есть в нем что-то тревожное и как будто неуверенное в себе", - думалось при втором. На капитане был старый мундир альпийских стрелков, бывалых боевых товарищей Гарибальди: коричневая куртка с зелеными обшлагами и серые брюки. Костюм этот оживлялся только красным галстуком да зеленым плащом, небрежно накинутым на плечо.

Он поклонился обоим русским и устремил взгляд на Александра:

– Синьорина Лючия у себя?

– Синьорина только что была здесь, - отвечал за Александра Мечников.
– Кажется, она сейчас в саду.

Энрико Датто собирался вернуться в сад, но тут его окликнул Александр:

– Простите, капитан Датто, я с самого нашего знакомства собираюсь спросить у вас кое-что...

Датто обернулся.

– К вашим услугам, синьор русский, - любезно поклонился он.

– Видите ли, я хотел вас спросить...
– немного неуверенно начал Александр.
– Мне все кажется, что мы с вами уже встречались... Только тогда вы были, как это ни странно, в другом обличье... в другом костюме, я хотел сказать, - поправился он.
– Словом, я хотел спросить, не были ли вы в окрестностях Рима в конце марта и не могла ли быть на вас сутана монаха?