Этот злосчастный разговор с маркизом вообще не должен был состояться. Де Бризе явился к нему без приглашения. Как и его двоюродный дядя Рауль де Ля Редорт, маркиз был протестантом. Со времен осады Нарбони многое для протестантов изменилось в лучшую сторону, однако король все еще отказывался подписать закон, дарующий гугенотам вероисповедные права. Локальные стычки случались постоянно, однако, уже становилось понятно, что вскоре король сдаст свои нерушимые позиции в этом вопросе. Страна устала от религиозных войн, и это осознавали даже самые узколобые советники его величества. Маркиз де Бризе решился нанести визит герцогу Д?Арси, чтобы передать через герцога прошение государю о помиловании одного из главных зачинщиков недавнего крупного столкновения. В последние месяцы суды не так часто приговаривали к наказаниям за религиозные убеждения, однако с юным графом Де Мо церемониться не стали. Его величество не желал принимать ни жалоб, ни прошений и вообще ничего слышать о уже навязших в зубах гугенотах.

Таким образом, де Бризе и появился в доме Д?Арси. Маркиз был еще очень молод, около 25 лет, внешне, действительно чрезвычайно напоминал де Ля Редорта — те же тонкие черты лица, глаза цвета стали, резко очерченный рот. Однако, на внешнем все сходство и заканчивалось. Несмотря на свою молодость, маркиз был довольно амбициозен и самонадеянно решился уговаривать Д?Арси, хотя знакомы они практически не были. Герцог не знал доподлинно, однако предполагал, что де Бризе, скорее всего, не самому пришла в голову мысль обратиться к королю. Судя по всему, он спелся с Жиизами, — подумал герцог. Роль маркиза при дворе была до последнего времени столь ничтожной, что Д?Арси немало удивился визиту и просьбе де Бризе. Но раздумывать о причинах, побудивших де Бризе явиться к нему, герцогу было некогда. Он отказал маркизу сразу и бесповоротно, не желая вмешиваться в дела, его не касающиеся. Д?Арси все свои годы старался оставаться лишь военным, не влезать в чужие интриги и не плести своих. Последнее время это давалось ему все сложнее, и если теперь даже какой-то юный маркиз решил, что герцога можно использовать в своих целях, становилось ясно, что времена заметно меняются.

Д?Арси снова проснулся от тихого стона Сильвии. Женщина плакала во сне, и Александр погладил ее по руке, так что та сразу же затихла, всхлипнув несколько раз, и снова глубоко задышала.

Недели через две после появления де Бризе в доме Сильвия, чтобы немного отдохнуть от домашних забот с детьми, отпросилась у супруга навестить свою близкую подругу, Клариссу де Вьен. Та с недавних пор переехала из Нарбони поближе к столице, поскольку готовилась выйти замуж. Ее будущий супруг происходил из военных, вышедших на пенсию, и Кларисса с радостью согласилась переехать к нему. Она все так же занималась врачеванием, и ей было не так уж и важно, где жить, ведь пациенты для нее нашлись бы везде. Диану и мальчиков решили оставить дома. Девочка и ее братья где-то подхватили простуду и беспрерывно кашляли и чихали. Патрик де Ланье очень расстроился, потому что помнил их поездку к морю и визит к Клариссе несколько лет назад. С тех пор в гости его не брали, поскольку молодая женщина и сама навещала Сильвию и ее семейство.

В дороге Сильвия наслаждалась покоем и природой: заснеженными холмами, полями, лесами, из которых изредка на встречу выбегали испуганные косули, рассматривала следы каких-то лесных зверей на свежевыпавшем снегу… Однако уже на третий день ее карету нагнал посланный мужем адъютант. Он передал Сильвии письмо от Клариссы, в котором та сообщала, что вынуждена была срочно уехать в родной город, к дяде, лежащему при смерти. Сильвию бесконечно огорчили такие вести. Во-первых, дядю Клариссы она очень ценила за ту помощь, что он оказал ей во время ее пребывания в Нарбони, а во-вторых, ей очень хотелось встретиться с подругой. Но делать было нечего, и Сильвия объявила кучеру, что после ночевки в Лоше они возвращаются обратно. Раз уж так сложилось, женщина решила сделать на обратном пути одну большую остановку. Сильвии хотелось наконец-то своими глазами увидеть собор Нотр-Дам-де-Блуо. Госпожа Д?Арси-мать говорила о соборе в настолько восхищенных тонах, что Сильвия предполагала при случае насладиться этим шедевром готической архитектуры.

Гостиница в Лоше, где они собирались остановиться на ночь, была совсем маленькой. Когда Сильвия вышла из кареты, ее верная камеристка Мария, повсюду сопровождавшая хозяйку, уже прошла вперед. В этот момент дверь гостиницы распахнулась с такой силой, что сбила с ног опешившую женщину. Мужчина, выбегавший из дверей, чертыхнулся, и одним рывком поднял служанку на ноги. Он коротко извинился и в одно мгновение вскочил на лошадь, ожидавшую его у входа. Женщины даже не смогли рассмотреть торопыгу — его лицо скрывала шляпа, да и темнело в это время года рано.

— Ну надо же, какой неуклюжий! Хорошо, хоть подняться помог, — проворчала Мария, потирая ушибленный бок.

— Ты не слишком пострадала, — улыбнулась Сильвия. Но в одном ты права — этот господин мог бы быть и поосторожнее. — Мария, уже с опаской, потянула дверь на себя, однако больше навстречу никто не выбегал.

Как и было решено, на следующий день они повернули обратно и двинулись теперь по направлению к Блуо. Доехали они только к вечеру. По дороге вышла заминка с одной из лошадей, поскользнувшейся на корке льда под снегом, и пока меняли лошадь, ушло много времени. Сильвия никуда не торопилась — она могла задержаться в Блуо и две ночи.

Остановились они в гостинице «У трех сердец», на окраине города. Утром, после завтрака женщины отправились по узким улочкам в сторону Нотр-Дам-де-Блуо. Совсем скоро они вышли на площадь и увидели собор во всем его величии: стены белого камня, сложная система колонн и арок, покрытых декоративными узорами. Женщины поднялись по каменным ступеням.

Внутреннее убранство собора тоже поражало своим великолепием. Сильвия, замерев от восхищения рассматривала высокие стрельчатые окна, озаренные светом цветных витражей, алтарь, расписанный сюжетами из жизни Девы Марии. Казалось, что время здесь остановилось или течет по своим собственным законам. Герцогиня погрузилась в молитвы и не знала, как долго они пробыли внутри.

Наконец женщины покинули собор. Перейдя площадь, они повернули за угол в один из маленьких переулков, в надежде срезать обратный путь до гостиницы. Почти весь проход занимала собой карета, около которой стояло двое господ. Они о чем-то приглушенно разговаривали, и Сильвия от нечего делать задержала взгляд на их фигурах.

— Ваше высочество…, — послышалось Сильвии. Она даже не успела поразмыслить, а к кому это так могут обратиться, как мужчины услышали чужие шаги, и один из них обернулся. Он явно заметил, что за ними наблюдают. Лицо его мелькнуло лишь на несколько мгновений, и мужчина тут же надвинул шляпу поглубже.