— К завтрашнему дню все решится, нет смысла тянуть. Следующее испытание уже послезавтра.

— Пусть Тьма благословит тебя, сын.

— Вы… одобряете? — смутное, легкое чувство тревоги.

— Как будто тебе в самом деле нужно мое одобрение, — маг-дуал провел рукой по воздуху, снимая дополнительную защиту от прослушки, — посмотрим, Дарк. Я привык доверять поступкам, а не чувствам и словам. Иди.

Что ж, это было куда больше, чем он надеялся получить.

По губам принца расползалась азартная ухмылка, от которой его подчиненные обычно предпочитали разбегаться.

Одобрение получено. Теперь можно и сыграть. Тем более что возвращение в мир древнейшего Проклинающего — не тот момент, который порадует их противников.

Глава 8. О сомнительных приключениях.

Поужинала Дарнари в одиночестве и даже успела задремать. Проснулась от четкого ощущения — на нее смотрят. И от этого взгляда не было страшно. Волнительно, будоражаще. Он словно ласкал ее, любил, воспламенял. Рождал смущение и непонятную ей самой почти-робость. Он заставлял забываться и забывать о том, кто она, а кто этот мужчина, который стоял в дверном проеме и так жадно, так пристально смотрел.

— Чудесно смотришься, луна моя, — его голос прозвучал глухо, словно через силу.

Шаг. В комнате темно, но она отчетливо видит, что его глаза светятся… тьмой. Она заполняет собой белок, расцвечивает зрачок, проникает в самую суть, заставляя дрожать от чужого желания.

Кажется, по спине течет капелька пота. Дышать вдруг становится невыразимо трудно.

— Ты спишь почти одетой, — его голос звучит необычайно мягко, как будто укоряюще.

Она должна была закрыться, сбежать, заткнуть уши, чтобы его не слышать, а вместо этого встает с постели.

— Мессир… — похоже, как будто будоражащий шепот разлился игристым вином по венам.

Что за соблазнение эти чувства! Заставляют оттолкнуть прошлое, поверить, переворачивают жизнь с ног на голову!

— Ты будешь прекрасна… еще прекраснее, — один удар сердца — и он рядом. За ее спиной. Он обнимает, сводит с ума, забирает душу.

Чужое дыхание щекочет шею, а горячие ладони приподнимают рубашку. Это его рубашка — другой одежды во дворце у нее просто не было. А она так устала, что стыдиться сил тоже не осталось.

— Мне нравится, как ты выглядишь в моей одежде, — ладонь ложится на обнаженное бедро, и ее дрожь усиливается, — но еще красивее будет смотреться твоя обнаженная кожа в свете лун… однажды, совсем скоро, я увижу ее, — губы обжигают плечо и прикусывают мочку уха, отчего Дари почти повисает на мужчине.

Губы пересохли. Никакой прагматизм, никакая разумность не способна сейчас остановить от глупости. Таять в его руках. Дрожать от восторга, чувствуя, как растекается жар по телу.

Горячая ладонь перемещается на живот, вызывая всхлип.

Кончики пальцев на ногах поджимаются, руки сжаты в кулаки. Она сейчас просто упадет, не выдержав накала ощущений.

— Такая хорошенькая. Капельку бесстыдная. Свободная сейчас от своих собственных оков и страхов… — его зубы прикусили шею, обвели контур второго уха, подули.

— А-ааах…

Нет слов. Все кружится каруселью. Как путник в пустыне мечтает о воде, она желает хотя бы еще одного касания. Того, что облегчит муку, освободит.

— Не так скоро, моя воинственная…

Тихий смешок.

Ее подхватывают на руки, прижимая к стене и вынуждая обхватить талию Даркарена ногами. Еще ближе. Так, что невозможно скрыть, насколько он желает ее. Черные глаза нестерпимо сияют, по коже мага то и дело мелькают темные искры, а дыхание становится прерывистым.

Он не сводит с нее глаз. С нее. Обычной, ничем и никогда не выделяющейся. Завтра она подумает о том, что ему нужно сильнее — ее род и магия — или она сама. Принцы не женятся на служанках. Есть повод задуматься и стать сильнее. А вот на… Вот Тьма!

— Какие у тебя интересные мысли, — он читал ее.

— Дарк… Ммммм!

Ее не дали продолжить возмущаться. Вот он, долгожданный поцелуй. бешеный шторм, напор, жажда, желание. Не спрашивал — покорял. Брал то, что считал своим, но зажигал ее своей страстью.

Тяжелая ладонь нашла сквозь ткань рубашки чуть напрягшуюся грудь, сжимая ее. Лаская ее, нежа, доводя до исступленных криков и всхлипов.

Так, что она не помнила ни своего имени, ни того, почему оказалась здесь, ни того, чего именно боялась. В этот момент она отдавала ему частичку своей души. Тому, кого не могла не полюбить. Тому, кого не могла отпустить.