– Предполагаете, что он вызовет меня на дуэль?

– Опасаюсь, что он попытается заставить вас служить его целям.

– А какие у него цели,монсеньор?

– Пока не знаю,но если вы не заметили,то в последнее время он ходит сюда, как на службу. А ведь Тристан всегда был бездельником.

– Он играет.

– Что?
– Рейнард осекся.
– Что вы сказали?

– Полетт, - Валентин смутился при упоминании имени возлюбленной.
– Она недавно жаловалась, что ее муж проиграл крупную сумму. Правда, потом вроде отыгрался…

– Или заключил договор, - протянул герцог.
– Можете выяснить,в каком клубе это было?

– Но монсеньор…

– Да будет вам,Валентин, - отмахнулся герцог.
– Несомненно вы договорились с мадам л'Эрме о повторном свидании. Скорее всего, на завтра или послезавтра. Заведите разговор и словно невзначай спросите…

– Я бы не хотел…

Рейнард смерил секретаря тяжелым взглядом.

– Хотите, чтобы я приказал?

– Простите, - Валентин опустил голову.

– Всегда отделяйте чувства от разума. И не позволяйте первому главенствовать над вторым!

Герцог ожидал споров или возражений, но секретарь только кивнул:

– Да, монсеньор.

Почему-то скрежетнув зубами от такой покорности, Рейнард снова скрылся в своем кабинете. О том, что он собирался пообедать, герцог вспомнил, только когда доложили, что арестованного привезли для допроса.

Медленно разминая кисти рук, герцог направился на первый этаж в допросную. Валентин уныло последовал за начальником. Судя по лицу, секретарь предпочел бы остаться в приемной, но этого герцог позволить ему не мог. Юноша не раз говорил, что хотел бы заняться настоящими делами, вот пусть видит, что расследования лишены романтики, а допросы - грязная, отвратительная работа, которую необходимо делать, чтобы сохранить жизни другим.

Кивнув охранникам, замершим у неприметной двери, инквизитор приложил ладонь к косяку.. Охранные руны вспыхнули, беспрепятственно пропуская его в небольшую комнату, тщательно оплетенную магическими заклинаниями, которые подавляли все звуки.

Директор приюта был там. Полный, лысоватый мужчина в мятом твидовом костюме сидел на стуле, испуганно оглядываясь по сторонам. Некогда белая рубашка была испачкана, а галстук, по всей видимости, директор снял. Что ж, полдела сделано. Рей прекрасно знал, если допрашиваемый начинал развязывать галстук, значит, он был напуган, и расколоть его - дело времени.

– Добрый день, - инквизитор присел на второй стул и сделал знак Валентину сесть за стол в углу комнаты.
– Итак, господин Кляйн…

– Ч-что, з-зачем вы привели меня сюда?
– голос старика подрагивал.

– Я? Если вы не заметили, то я зашел после вас, - инквизитор хищно улыбнулся. Директор сглотнул:

– Вы понимаете о чем я!

– Нет.

– Вы ворвались в мой приют, перевернули все вверх дном, разбили хрустальную вазу и надели на меня наручники. и все это на глазах у детей!

– Вы переживаете за них?
– герцог чуть наклонил голову вбок.

Вопрос инквизитора застал господина Клаяйна врасплох, и вторая заготовленная тирада пропала втуне.

– За кого?
– только и смог промямлить он.

– За детей.

– А, да, конечно… бедные сироты!!!
– это прозвучало фальшиво.

– Особенно Вейка, - в памяти всплыло имя, услышанное от воришек Блодетта.

– В-вейка?

Судя по тому, как арестованный побледнел, удар достиг цели.

– Да, Вейка… Что вы с ней сделали?

– Это… это не я, поверьте!
– теперь уже и рубашка вдруг стала тесной. Директор приюта рванул воротник, пуговицы с дробным стуком посыпались на пол.- А кто?
– Рейнард не сводил с него хищного взгляда.

– Я… я не знаю…

– Где она?

– Она оказалась одаренной девочкой. И уехала в другое место, продолжить обучение, вместе с другими.

– Судя по всему, вы собирались присоединиться к ним?
– ироничино поинтересовался инквизитор.
– Иначе как объяснить, что вас взяли на выезде из города с крупной суммой?

– Я,.. я собирался на воды… знаете, нервишки шалят…- директор наигранно улыбнулся.

– Неужели? Понимаю. Возможно из-за этого…- инквизитор эффектно щелкнул пальцами, вызывая видения. на самом деле он давно заготовил нужное плетение, и теперь активировал его.

Воздух заколыхался и сгустился, рождая образы: бледные дети, тянущие руки, словно прося о помощи. В углу сдавленно охнул Валентин.

Повинуясь жесту, видения двинулись вперед. Шаг еще… тонкие голоса:

– За что?