Рой посмотрел на нее.

— Он что-нибудь тебе сделал?

— Скажем так, штаны оставались на нем, и на этом хватит.

— Так ты сделала татуировку в виде креста?

— А разве не у всех хороших католических девушек есть крест на заднице?

— Не знаю. Я никогда не встречался с католичками. Полагаю, это мое упущение.

— Точно.

— Знаешь, я думал после колледжа поступить в полицейскую академию…

— Быстро ездить и стрелять из «пушки»?

Он ухмыльнулся.

— Откуда ты знаешь?

— У большинства парней так. В моем классе был сорок один рекрут. Шестнадцатинедельный курс. Половина слилась раньше времени. Бывшие атлеты с пивными животами даже отжаться не могли. В академии было нормально. Учили телефонный справочник, чистили и полировали, занимались учебно-боевой подготовкой, но не настоящей полицейской работой.

— Телефонный справочник?

— Инструкции и процедуры. Уставы. В основном бумажная работа. Плюс физподготовка. Под конец они отправили меня в показательный патруль в Джорджтаун, одну, без оружия и приказов.

— И что ты делала?

— Бродила, выписала несколько штрафов за парковку, курила сигареты.

— Юридическая школа тоже скучная.

— Я начала работать в северном конце Джорджия-авеню. Его называли Золотым Берегом, потому что там было относительно безопасно.

— И?..

— И я его ненавидела. Я приняла значок и пистолет не ради безопасности. Я хотела попасть в криминальный патруль. Они работают по всему городу, не в каких-то паршивых пяти кварталах. Занимаются серьезным делом.

— То есть не наркоторговцами?

— Уличные торговцы просто заполняют криминальную статистику. Патруль занимается взломами, вооруженными ограблениями, убийствами и дилерами, которые морят людей. Это и есть настоящая работа… — Она помолчала. — А теперь я даже помечтать не могу о своем «Глоке», иначе немедленно отправлюсь обратно за решетку. Вот такое веселье.

— Мейс, я знаю, мы познакомились совсем недавно, но если тебе понадобится о чем-то поговорить, я рядом.

— Я больше думаю вперед, чем назад. — Она встала. — Дамская комната. Вернусь через минуту.

Сделав дела, Перри вышла из кабинки, подошла к раковине и плеснула воды на лицо. Она смотрела в зеркало, а слова Бет входили в нее, как разрывные пули.

«Прекрати делать глупости. Доверься мне».

Мейс не хотела делать глупости. И однозначно доверяла сестре. Она была чертовски уверена, что не желает вернуться в тюрьму. Однако к ней все время возвращались слова агента Келли.

Она застонала. Стопроцентный внутренний конфликт. От такого давления голова скоро взорвется.

«По крайней мере, у тебя будет шанс».

Она плеснула на лицо еще воды и снова посмотрела в зеркало.

— Сколько ни три, грязь не смоешь.

Мейс резко обернулась и увидела стоящую у двери Мону Данфорт.

— Ты что, преследуешь меня? — рявкнула Мейс на главного прокурора округа Колумбия.

Вместо ответа Мона заперла дверь в туалет.

— Если ты не откроешь дверь, я вышибу ее твоей головой.

— Угрожаешь представителю судебной власти?

— Участвуешь в незаконном задержании? — огрызнулась Мейс.

— Просто подумала, что могу оказать тебе небольшую услугу.

— Супер. Зайди в кабинку и перережь себе вены. Я позвоню в «Скорую», как только кровь перестанет течь.

— Я прекрасно знаю о маленьком плане Бет.

— Правда? И в чем же заключается этот маленький план?

Мона открыла свою маленькую сумочку, подошла к зеркалу и стала поправлять макияж, одновременно продолжая говорить. Мейс безумно хотелось запихнуть ее в унитаз, головой вперед.

— Восстановить тебя в правах, разумеется, в чем же еще? Тебя подставили, накачали наркотиками, заставили совершить все эти преступления, бла-бла-бла… Бедняжка Мейс. Все тот же бред, которому отказались верить присяжные.

Мона закрыла косметичку, повернулась и оперлась о стойку раковины.

— И вот Бет отправляет своих лучших детективов работать по этому делу в надежде, что случится чудо, которое докажет твою невиновность.

— Я невиновна.

— Ох, прошу тебя… Прибереги это для тех, кому интересно. Но все усилия Бет не сработают, потому что я ее опережаю. По правде говоря, я настолько ушла вперед, что даже не против рассказать тебе об этом. А потом можешь бежать к Бет и рассказывать, как всегда, когда ты попадаешь в беду.