— Ну отчего же, посмею, — скривил губы Арон. — Если понадобится, я сделаю всё, но ты все равно будешь только со мной, Яфит. Я уничтожу любого русала, кто рискнет покуситься на тебя. Прими это как данность, милая.

Арон отстранился и, склонив голову набок, холодно посмотрел на Яфит. В его темно-зеленых глазах плескалась бездна.

— Не вынуждай меня перейти к крайним мерам, Яфит.

Под тяжелым взглядом принца Яфит поежилась. Таким жестким, властным, пугающим она Арона никогда не видела. Раньше она даже не задумывалась, что Арон кронпринц Кораллового царства, что он будущий повелитель русалов, а потому он, по определению, должен быть волевым, мощным, властным и… опасным. Как сейчас.

Такой Арон ей не нравился. Он пугал её. Яфит привыкла видеть принца обходительным, нежным, заботливым… Резкий контраст отрезвил её. Сразу пришло понимание, что пожелай принц, и в ту же секунду у Адриана начнутся неприятности. Притом, смертельные. Против приказа повелителя не пойдет ни один русал, даже если тот прикажет залезть в пасть к селаху. Такова магия власти правящего рода.

Её сердце болезненно сжалось от страха. Руки задрожали. Стало трудно дышать.

— Не надо, — взмолиласть Яфит, с трудом сдерживая подступающую истерику. — Пожалуйста, Ар, не причиняй вреда Адриану.

— Он так тебе дорог? — ровным ледяным голосом спросил Арон, сжимая руки в кулаки.

Яфит стало страшно за друга, за те неприятности, что она ему уже доставила. Ей остро захотелось соврать. Просто сказать, что Адриан не так уж и дорог, что это все несерьезно… Но она не решилась. Неким внутренним чутьем Яфит понимала, что Адриана сейчас спасёт только правда. Поэтому, решившись, она кивнула.

— Очень. Он мой друг детства. Даже больше. Он тот, кого я воспринимаю как брата и не хочу опять потерять. Пожалуйста, Ар, — сложила в молитвенном жесте руки Яфит.

Арон, словно каменное изваяние, обдумывал услышанное. Молчание затягивалось, и Яфит казалось, что её перепуганное сердце грохочет на всё тюремное подземелье.

Спустя бесконечно долгие минуты, Арон хрипло произнес.

— Хорошо, Яфит. Я не причиню ему вреда и не отправлю на заставу, если он сам того не пожелает. Но… — услышала обрадованная Яфит и замерла, предчувствуя нехорошее. — За это ты вернешь брачный браслет этому Адриану. И заберешь свое опрометчивое обещание стать его женой. Таковы мои условия, моя Яфит, — жестко закончил Арон, выделив голосом окончание фразы.

Тайфун чувств разрывал Яфит. Внутри всё болезненно сжалось, тело словно окаменело. Ей казалось, что время замедлилось, давая возможность подумать и принять решение. Не было даже доли сомнения, что она примет условия Арона, но… От этого на душе становилось мерзко.

Обхватив себя руками, Яфит потупила взор и тихо произнесла.

— Хорошо. Я согласна.

— Я не сомневался в твоём благоразумии.

Не говоря ни слова, Арон поплыл к выходу из камеры. Он остановился ненадолго в открывшемся при его приближении проходе. Посмотрел на Яфит через плечо и холодно произнес.

— Ты пока останешься тут. Подумай над своим поведением. Я распоряжусь, чтобы для тебя обустроили камеру. До скорой встречи, моя Яфит.

Принц выплыл из камеры, и решетка тут же опустилась, перегораживая выход.

— Арон, — бросилась к прутьям Яфит. — Арон, ты обещаешь не трогать Адриана?

Принц, не оборачиваясь, замер с нереально ровной спиной и сжатыми кулаками. Казалось, спустя целую вечность, он произнес глухим голосом:

— Мы заключили с тобой сделку, Яфит. Я держу свои обещания.

Яфит смотрела вслед уплывающему принцу. Силы её покинули, и она сползла по решётке вниз на каменный пол. В душе морским ежом кололо беспокойство, вызывая отупение.

«Почему? Ну почему всё стало так? И когда?» — пульсировала мысль.

Сколько она так просидела, Яфит не знала. Очнулась от резкого звука открываемых в отдалении дверей. Попыталась встать и охнула. Тело затекло, а хвост онемел. Постанывая, она добралась до настила и рухнула на твердую поверхность.

После той встречи Арон больше к Яфит не приплывал. На следующее утро в её камеру ворвалась толпа стражников и под раскатистые приказы бородатого русала начала втаскивать мебель. Яфит и моргнуть не успела, а в её камере появилось удобное большое кресло, резной стол на который охранники поставили ракушку с книгами-свитками. На настил, что был тут кроватью, водрузили толстый губчатый матрас, предварительно стащив водоросли. Находящиеся в углу «удобства» отгородили плотной ширмой. За несколько минут тюремную камеру облагородили до неузнаваемости.