Я скрещиваю руки.

— Не сработает. Даже если бы ты смог заставить меня стереть все мои планы на случай непредвиденных обстоятельств, феи просто снова мне всё расскажут.

Дракон делает паузу и с некоторой неуверенностью косится в сторону входа в свою пещеру.

— Они этого не сделают. Они не занимают ничью сторону.

— Но они раздражают.

И я готова поспорить, что они с удовольствием так поступят… если им придёт такая идея в их маленькие головы. Но аргумент, похоже, работает. Териарх хмурится.

— Я могу просто наложить на тебя заклинание, чтобы ты была неспособна разгласить мой секрет. Или вообще неспособна говорить. Что я и рассматриваю в данный момент.

Ага. Не дави на дракона слишком сильно, Риока.

Заткнись, Риока. Я просто пожимаю плечами.

— Ты можешь это сделать. Но мне кажется, что такое решение – чрезвычайно грубое и простое, как для дракона.

Он выдерживает паузу.

— И почему же?

— Ну, разве ты не дракон? Знаменитое создание из мифов и легенд с интеллектом и мудростью, намного превосходящими интеллект и мудрость даже самых великих смертных?

— Мм. Верно.

Териарх улыбается. Давайте посмотрим. Драконы тщеславны, горды и не в меру восприимчивы к лести. Я продолжаю:

— Почему ты не хочешь, чтобы все знали о твоей природе? Я слышала, что драконы когда-то давали советы королям-философам древности. Почему бы не распространить весть о себе широко и далеко?

Он хмурится.

— Это приводит к тому, что возле моей пещеры начинают рыскать шумные авантюристы с мечами. И, в конце концов, на их месте появляются армии. Так что нет.

— Ну, а как насчёт нескольких человек? Леди Магнолия явно о тебе знает. Разве не полезно иметь нескольких разумных, с которыми можно поговорить… Тех, кто может тебе помочь?

— Возможно… но я редко нуждаюсь в помощи.

— Я только недавно доставила для тебя письмо.

— Медленно и с большими затратами. Тебе пришлось вернуться за указаниями.

Териарх фыркает, и ветер ерошит мои волосы. Ощущения от его дыхания такие, словно я засовываю голову в печь локомотива и делаю вдох.

— Если бы мне нужно было связаться с любым другим разумным, я бы без проблем использовал магию, дабы облегчить любое необходимое мне общение. Более того, я умею летать.

Он расправляет крылья, и я смотрю на толстую мембрану. Интересно. Они определённо пропорциональны массе его тела, но в них должна быть какая-то магия, иначе он никогда не оторвётся от земли с помощью одной лишь мускульной силы. Я пожимаю плечами и перевожу взгляд обратно на изображение Эрин и Октавии.

Чем они занимаются? Эрин бросает что-то в… кастрюлю? Да, у неё на плите стоит кастрюля, и она наливает в неё зелье, а также бросает пучок моркови. Октавия выглядит так, словно готова себе большой палец отгрызть. Что они делают?

Сосредоточься на раздражённом драконе.

— Эм, точно. Ну, даже если это так, то что, если тебе придется отправить ещё одно письмо Аз'Керашу? И мои способности не ограничиваются только бегом. Я знаю несколько загадок, которые тебя заинтриговали.

Он хмыкает и неловко ёрзает на каменном полу.

— Ты едва ли являешься источником бесконечных знаний. Или ты хочешь сказать, что знаешь все секреты своего мира?

— Не все, но я знаю довольно много.

— Неужели?

Скептицизм в его голосе заставляет меня нахмуриться.

— У меня хорошая память, и я считалась отличным учеником в своём мире. Я знаю больше о математике, биологии и о том, как устроен мой мир, чем почти все остальные моего возраста.

Это довольно точно, хотя «отличный ученик» – это, конечно, перебор. Но Териарх, похоже, собирается упрямиться. Он закатывает глаза к потолку и прищёлкивает языком, прежде чем придумать ответ.

— Ах, но Рейнхарт собрала несколько таких детей, как ты. Все они родом из твоего мира; что мешает мне допросить их.

На этот раз я громко фыркаю. Териарх выглядит скорее удивлённым, чем оскорблённым.

— Что?

— Ты думаешь, что сможешь получить хоть какую-то приличную информацию от кучки старшеклассников? Если они знают хотя бы десятую часть того, что знаю я, я пойду к Магнолии в горничные.

Вот опять. Я вижу, как он улыбается!

— А ты горделива.

— А не должна быть?

Он усмехается моему вызывающему тону.

— Гордость – это то, что есть у всех мыслящих существ. Но она может быть истинной или же иллюзорной. Будет ли твоя – той, которая рассыплется, если её испытать на прочность?