Без риска для своей армии, разумеется.

— Я бы хотел, чтобы завтра было меньше сорока потерь. Постарайтесь добиться этого, хотя, если это возможно, бескровная победа с нашей стороны была бы ещё более желанной.

Это означало отсутствие героических атак. Ниерс обращался ко всем своим ученикам, но его взгляд задержался на одном из новеньких – высоком минотавре, который стоял, скрестив руки, и напряжённо смотрел на карту. Он молча кивнул. Веназ командовал левым флангом, и он, несомненно, хотел произвести впечатление на своего учителя. Как понял Ниерс, его прислали с островов Миноса после долгих состязаний за то, чтобы стать его учеником, и минотавр всегда старался превзойти других.

Когда Ниерс перестал быть лидером для своих воинов и стал учителем? [Стратег] почесал голову и нахмурился. Он не мог не признать, что это довольно утомительно. Но миру нужно больше [Стратегов], а его ученики умели быть настойчивыми.

— Хорошо, я думаю, мы закончили. И последнее… Веназ, когда битва начнётся, пусть твой барабанщик подаст сигнал.

Минотавр с любопытством посмотрел на Ниерса.

— Что я должен попросить его передать?

— Что угодно. Только сделай сигнал сложным, ладно?

— В этом есть какая-то цель?

Это показало, насколько он был новичком. Веназ немного покраснел, когда его более старшие соученики захихикали или зашаркали по земле, но ничего не прокомментировали. Трогательно. Ниерс вздохнул.

— Прекратите это. Манёвр с барабанными сигналами, Веназ, направлен на то, чтобы сбить врага с толку. Сложные сигналы ничего не значат для моих солдат. Они будут бессмысленны для всех, кроме Гримвола. Он будет гадать, что означает сигнал и обнаружена ли его ловушка. Это замедлит его реакцию и сделает его более нерешительным, чем он уже есть.

А его нервы и так были на пределе, ведь ему предстояло сразиться с легендарным Асторагоном, который мгновенно распознавал ловушки и обман. Но Ниерс не стал говорить этого вслух, потому что, пусть это и было правдой, это было бессмысленным самовосхвалением. Его ученики поняли, что он имел в виду, а если нет, то им здесь не место.

— Позиции вам назначены. Постарайтесь, чтобы в вас не попало заклинание или стрела, хорошо? Остаток ночи в вашем распоряжении. Если позволите, мне нужно вернуться к игре.

Почти как один, взгляды его учеников метнулись в угол шатра. Ниерс был настолько мал ростом, что спал в своём командном шатре в крохотной палатке на одном из столов. Это было исключительно вопросом удобства; Ниерс не хотел, чтобы на него ночью наступил сонный солдат или чтобы на него напали местные дикие животные. Или жуки.

Но важное место рядом с его личным жильём занимала шахматная доска. Вряд ли это было чем-то уникальным в этом лагере: ученики Ниерса, как изобретателя шахмат, играли в его игру с почти религиозным пылом, как и большая часть Балероса.

Однако эта доска отличалась от других. Во-первых, она была магической. Призрачные шахматные фигуры мерцали в прохладном воздухе, лёгкие, как перышко, но прочные, как сталь. Фигуры стояли не только здесь, но и где-то в другом месте в мире, в точности повторяя каждый ход.

Ещё один предмет, который стоил целое состояние. Но эта вещь, бесспорно, того стоила. С ней Ниерс мог играть в игру с любым разумным в мире. Вернее, с конкретно одним.

Доска лежала рядом с палаткой Ниерса, и любой мог понять это послание. Здесь был противник, которого Ниерс считал достойным своего времени, достойный соперник самого Титана. Неудивительно, что его ученики с любопытством смотрели на доску каждый раз, когда входили.

— Сэр. Могу я узнать, какой счёт на этой неделе?

Ниерс кивнул одному из своих учеников, человеку.

— Это седьмая партия. Я выиграл две и проиграл четыре.

Молчание.

Он понимал, действительно понимал. Сколько разумных на этом континенте – нет, во всём мире – могли победить Ниерса Асторагона в шахматной партии?

И проигрыш был не просто мелочью. Ниерс изобрёл шахматы, овладел ими. Учитывая его уровень как [Стратега] и его собственные долгие часы изучения и увлечения шахматами, можно было с уверенностью сказать, что Ниерс мог выиграть большинство партий, даже будучи во сне.

Когда игра только начала распространяться, Ниерс путешествовал, играя с разумными. Он наслаждался многими играми, но проиграл только дважды. А позже, когда разумные стали приходить к нему тысячами, он проиграл ещё всего несколько раз.

И никогда последовательно. Ещё несколько недель назад у Ниерса не было ни одного соперника на континенте. Его лучшие ученики могли выиграть в лучшем случае одну игру из десяти. Другие [Генералы] и [Стратеги] могли выиграть две игры из десяти или три из десяти, но и всё.