— Ростом нечто среднее между нами, — наморщила я лоб, — волосы пепельные до пояса, прямо очень гладкие и красивые… Глаза карие…

— Крошка, на этом достаточно, — раздался за нашими спинами знакомый до боли звонкий голос, — о нашей с тобой первой встрече могут знать только лишь я, ты и госпожа Кларисса. Думаю, вас, юная сестра, тоже можно включить. Если вы не болтунья, конечно.

Само ее роскошество Элина стояла прямо перед нами в роскошном черном платье из переливающейся загадочным светом ткани. Волосы были собраны в тяжелую густую корону, но ее было едва-едва видно, потому что лицо принцессы было скрыто под тяжелой темной вуалью в мелкую сеточку.

Она слегка приподняла край вуали. И я с удивлением заметила совсем не «тридцатиградусную» улыбку на прекрасном утонченном лице.

— Пойдем, дорогая! — потрепала она меня по голове. — Решила прийти чуть раньше срока. Ох, сколько дел нам предстоит!

***

— Ты всегда ешь так мало? — озабоченно спросила Элина. — Я специально попросила кондитера выбрать для тебя самые сладкие конфетки.

Мы сидели в салоне машины, которая мягко и бесшумно летела куда-то вдаль по дороге, окруженной темным лесом. Водителя не было, только лишь два роскошных кожаных кресла с подставкой для ног да огромная панель, где светилась куча огоньков почище чем на рождественской елке. Даже бензином не пахло, а этими гребаными конфетами.

Слова Доры раз за разом всплывали у меня в голове, потому мне претила одна только мысль взять у Элины хоть что-то из рук. Но завтрак был так давно, что я уже порядком успела проголодаться. Потому я смирила гордыню, пусть и не до конца:

— За куклу меня держишь? Хочу мяса!

Принцесса удивленно приподняла идеально выщипанные брови, но вытащила панель из кармана сумочки и принялась что-то печатать, спрашивая:

— Жаркое? Цельный кусок? Какой из сортов предпочитаешь?

— Стейк с кровью размером с мою ладонь! — скомандовала я.

Элина громко рассмеялась и потянулась потрепать меня по голове, но я увернулась от ее ладони. Она вздохнула и протяжным тоном спросила меня:

— Скажи, радость моя, ты всегда отличалась буйным нравом или успела озвереть за ночь в этой помойке? Кстати, платье там же откопала?

— Полагаю ответ вам известен, госпожа Куратор, — огрызнулась я, — печать зла не дает мне покоя и принуждает буянить! А платье мне одолжили!

И снова на ее лице появилась та чертова «тридцатиградусная улыбка», но в ней было сквозило нечто новое.

Оскал с угрозой.

— Крошка, — сказала она ласково, но с очень-очень стальными нотками, — у меня выдались весьма непростые сутки. Знаешь, почему? Я оправдывала тебя перед госпожой Макраей за отказ от медицинского осмотра, а еще всеми правдами и неправдами добивалась передачи попечительства над тобой, что очень непросто, учитывая нежелание твоих родителей слушать доводы разума и их святую убежденность, что мы хотим сгноить тебя в темнице. Знаешь, чего я жду? Хотя бы небольшой благодарности за то, что тебя не бросила!

— Вообще-то бросила.

Элина замерла с раскрытым ртом, словно ее ударили по голове. Я смерила ее злобным взглядом и процедила:

— Ты отшатнулась от меня, когда узнала, что я ведунья, позволила надеть на меня кандалы и слова не сказала, когда какой-то блондинчик поливал меня грязью. Так что не заливай про свои старания. Ты просто пытаешься состроить из себя героиню и откупиться своими вонючими конфетами. Трусиха!

— Не смей называть меня трусихой! — прошипела она. — Ты ничего не знаешь обо мне!

— Насквозь тебя вижу! — рявкнула я. — Нашпиговала панель прослушкой, а потом побежишь к своей Макрае меня сдавать! Нужно же зарабатывать баллы в копилку хорошей девочки?

Элла вытащила из сумочки коробку в золотой подарочной упаковке и буквально швырнула ей в меня со словами:

— Отлично! Открывай! Если, конечно, не побрезгуешь принимать подарки от трусихи! Ты же у нас величайший в мире душевед! Все обо мне знаешь!

Я открыла коробку и задрожала при виде первой в своей жизни панели. Это была точь-в-точь копия моего телефона, даже любимые наклейки с кошками Тейлор Свифт украшали футляр. А когда я включила устройство, то поняла, что все мои фотографии и плейлисты на месте.

— Твои родители с огромным трудом его отдали, — небрежно объяснила Элина, пытаясь выпить воды из стеклянной бутылочки, стоявшей рядом с ее сидением. — Потом я всю ночь умоляла инженеров из Тинтагеля перенести твои данные на панель-копию. Если Алан узнает об этом, он сдаст меня отцу, и сидеть мне под домашним арестом до конца жизни. Можешь его даже разобрать и убедиться, что нет там никакой прослушки. Но это же ничего не меняет, да? Я теперь в твоих глазах злодейка?

Ее губы задрожали, она начала быстро моргать и вытирать глаза рукавом. В груди появилось чувство, как будто от меня отгрызают по кусочку за каждую ее слезу.