Сколько прошло времени? Она ведь просто пошутила? Вот сейчас найду ее у ближайшего костра!

Череда девочек в белых платьях. Череда венков из роз.

И нигде нет тебя.

Дора?

— Вот ты где! — Неттл подбежала ко мне и весело закружила за руки. — Все веселье пропустила! Госпожа Кларисса пела нашу песню про диких дочерей!

— Отпусти! — прохрипела я. — Неттл!

Кто-то нацепил мне на голову венок из роз. Лепестки упали к моим босым ногам. Я дрожала как в лихорадке, не в силах пошевелиться.

Только тут до них дошло, что со мной что-то не так.

— Рита, — дотронулась до моего плеча Неттл, — ты в порядке?

Учитель, что научит и утешит. Надо лишь отдать ему взамен все, о чем он попросит…

Я закричала, закрыв лицо руками.

Дора!

Взмах крыльев бабочки. Часть I

Вы не против очередной теории?

Пекло, кажется, этот лес уже проник в мою кровь и плоть. Не знаю, сколько прячусь здесь. Я ослаб, не могу даже выйти за водой к роднику. Дело не в ране и не в голоде.

Печаль. Накатывает, как только даешь слабину. Как только останавливаешься в бесконечном беге рутины. Как только потакаешь своей прихоти в отдыхе.

Зачем это все? Ты знаешь, что сдохнешь в любом случае. Решил, что имеешь право остаться в живых?

Ладно, что там про насекомых?

На самом деле это называется «Теория хаоса». Суть проста: «Взмах крыльев бабочки на одном конце света вызывает цунами на другом». Малейшее действие имеет последствия. За все придется отвечать.

Оглядываясь на те далекие, поросшие былью годы, я четко осознаю, что «бабочек» в моей жизни было много. Но самой важной, самой большой была та, что сделала свой взмах во второй день осенней поры Жасмина.

Всю историю вывернули наизнанку. Что было бы, иди все по-прежнему?

Не было бы меня.

Думаете, что я разбрасываюсь пафосными речами налево и направо? Но это правда.

Если бы не отчаянная авантюра, затеянная Маргаритой Прикер, то меня бы просто-напросто не было в живых.

***

— Ни один Самайн не обходится без говна, — Адам устало потер переносицу. — Фланн, тебя ждет Шен… То есть сэр Рейган. Пулей дуй на выход. Остальным вернуться к заданиям.

Мы снова дружно переглянулись. Ни разу ни одного из нас не вызывали на индивидуальную миссию. И почему-то только Фланна, не самого блестящего студента, отправили ассистировать следственной комиссии!

Не спрашивайте, откуда во мне было столько зависти. Сам ума не приложу.

— Можно ли поинтересоваться, в чем собственно повод? — я нарочито лениво потянулся на стуле.

Капитан приблизился ко мне и произнес с таким видом, словно я нанес ему самую смертельную обиду на свете:

— Можно. Вот только я тебе не отвечу. И никому из вас! Быстро разошлись по занятиям!

Бедный наивный капитан Горн думал, что я так просто сносил его придирки. Но он не знал о масштабном отчете с полным описанием его промахов, который я собирал на беднягу еще с незаслуженного наказания после ночи регистрации.

Ко второму дню осенней поры Жасмина отчет насчитывал около ста страниц. Ляг он на стол к сэру Персивалю — Адам и правда бы оказался в любимой автомастерской своего отца где-то в северном Лондоне, где всегда мечтал работать.

Но я решил подождать еще одного-двух прецедентов для более полной картины. Потому не пошел на прием к директору.

Я решил дождаться рассказа своего верного осведомителя в лице Томаса Нарта, а сам пошел на финальную консультацию к даме Адамантис.

Показ прошел успешно. Даже несмотря на то, что в те дни Тварина вынесла мне мозг утренней истерикой «Почему ты ушел и не попрощался». Ярмарка должна была состояться на третий день осенней поры Жасмина.

Дама Адамантис не сразу заговорила со мной. Сначала она долго и придирчиво рассматривала финальные документы для презентации проекта, затем почему-то задумчиво смотрела на меня. Когда же соизволила говорить — слова доносились из ее рта словно валуны.

— За два месяца вы проделали прекрасную работу, Нилионский. Мои поздравления. Эта консультация чистая формальность.

Слова дамы Адамантис не стали для меня новостью. Я знал, что все было проделано идеально.

Испытания на полигоне показали, что скорость мотоцикла увеличилась в полтора раза за счет модификации конструкции двигателя. А улучшенная экипировка с чувствительностью помогала водителю чуть ли не на силе мысли менять направление и выполнять даже самые сложные маневры.