Только попробуйте спросить, пошли ли мы к гвардии писать жалобу на патруль.

Прибью на месте.

***

— Рита, позволь у тебя кое-что спросить, — Дора подпоясывала красной лентой свое старое белое платье из кружева.

То были ее первые слова, что она произнесла за четыре дня молчания. Я облегченно выдохнула и ответила, как можно более деликатно:

— Да, дорогая.

Подруга в последний раз окинула свое отражение оценивающим взглядом, отвернулась от зеркала и села на пол, даже не тревожась о том, что может помять или испачкать свой чудесный наряд:

— Вот тебе мысленный эксперимент. Допустим, много-много лет назад ты задумала совершить подвиг, восстановить справедливость, так сказать.

— Что за подвиг? — облизала я пересохшие губы.

Долорес подумала, прежде чем ответить с максимальной осторожностью:

— Ты хочешь забрать у одних поганцев то, что им не принадлежит. Долгие годы ты готовилась, училась и искала идеальный момент, чтобы совершить подвиг. И тут тебе предлагают помощь. Есть те, кто хочет того же, что и ты, но в более широких масштабах.

— А что они хотят взамен? — спросила я.

Ответ Долорес стал самым коротким и страшным из всех ответов, что мне приходилось слышать:

— Все.

— Что это «все»? — возмутилась я. — Руку, сердце и прочую требуху?

Дора молчала, перебирая пуговицы на платье. Тревога начала грызть меня во сто крат сильнее:

— Это та дурная компания? Которая тебе заплатила?

Долорес принялась укладывать волосы в корону из кос. Я подошла к ней и дернула за руку:

— Сказала «А», говори «В»! Что ты задумала?!

Дора медленно через плечо развернулась ко мне. Ее темные, как смоль, глаза смотрели словно сквозь меня:

— Я не жду, что ты меня поймешь, — ответила она глухим, незнакомым мне тоном. — Зря вообще завела с тобой этот разговор. Притворись, что этого не было.

— Поздно! — грубо рявкнула я. — Долорес О’Салливан, по-хорошему прошу: ответь мне, что ты задумала!

Каблуки моих туфель вдруг поломались, и я упала на пол. Долорес, прекрасная до холода в жилах, склонилась надо мной и прошипела:

— Не смей на меня орать.

Она взяла с постели венок из огромных кроваво-красных сухих роз, водрузила себе на голову и величаво направилась к выходу:

— Нет! — я схватила ее за ногу. — Дора, куда ты уходишь?!

— На праздник, — ответила она. — Мне пришла в голову одна история, которой не терпится поделится со всеми на костре.

Я с трудом поднялась на ноги и обняла подругу так крепко, словно мои руки могли ее удержать:

— Дора! — умоляла я. — Прошу тебя, не надо! Не уходи!

Раздался глухой смех. Сначала тихий-тихий, а потом превращавшийся во все более истерический, похожий на плач и рев в одном флаконе. А затем я ощутила резкую слабость во всем теле.

— Что ж, будешь первым моим слушателем. Слушай и внимай, Рита, ибо я расскажу тебе историю, что посетила мой разум совсем недавно…

— Что ты сделала со мной…

— Давным-давно жила одна девочка, которая в детстве познала истину, — меня взяли под руки и повели к кровати. — В их королевстве много лет назад странствовал Учитель, что по рассказам сеял разрушения и боль везде, где бы не появился. Даже старейшины боялись его. А девочка нет. Знаешь, почему?

— Прошу… — по моей щека потекла слеза, но я не могла даже поднять руку, чтоб ее вытереть.

— Учитель никогда не был монстром! — прошептала Дора, медленно укладывая меня на постель. — Он всего лишь хотел знать больше и видеть дальше, ну разве это плохо, Рири?

— Нет…

— И я думаю, что нет. Люди боялись его, а надо было просто выйти к нему на встречу, признать и полюбить. Учитель был готов принять к себе всех, но только не тех, кто готов был лизать ему пятки.

— До…

— Маргарита, ты поймешь однажды, что в этом мире прогнили все, — меня придавила к матрасу тяжесть одеяла. — Их притворство, фальшь и лицемерие… Правдив он и только он. Поможет, утешит и научит.

Нужно только попросить. А цена невелика.

Все… Что он попросит.

***

— Дора! — я упала с кровати, запутавшись в одеяле.

Комната был пуста и темна. А за окном горели костры и звучали веселые голоса.

На мне было только лишь короткое белое платье, купленное по дешевке в магазинчике для ведуний. Я выбежала в холодную осеннюю ночь без куртки и обуви.