– Что? – не понял Ху Вэй.

– Мы не можем войти в посёлок в таком виде.

– Ещё как можем, – возразил Лис-с-горы и, взяв его за запястье, поволок за собой.

Ху Фэйцинь поначалу пытался прикрывать лицо рукавом, но потом сообразил, что никто не обращает на них внимания. Люди их будто вообще не видели.

– Твои лисьи чары? – предположил Ху Фэйцинь.

– Нет, остаточный всплеск демонических сил. Сейчас вся эта местность подчинена мне. Никто не увидит нас, пока я сам этого не захочу. Я несколько переусердствовал, показывая тебе мой истинный облик. Нужно было использовать процентов пять силы.

– А сколько ты использовал? – с лёгким холодком в душе спросил Ху Фэйцинь.

– Пятнадцать.

Глаза Ху Фэйциня поползли на лоб. Если то, что он видел, всего лишь пятнадцать процентов силы демона, то какие же все сто?! Свои духовные силы ему теперь казались ничтожными.

– Нужно где-то притулиться. На Хулишань вернёмся завтра.

– Почему?

– Не хочу, чтобы лисы с горы узнали правду обо мне. Нужно полностью запечатать демоническую ауру.

– Я и так ничего не чувствую, – возразил Ху Фэйцинь.

– Потому что ты не лис в истинном смысле этого слова.

– Но у меня очень хороший нюх, – обиделся Ху Фэйцинь.

– Для бывшего бессмертного мастера – да. Если бы ты хоть на секунду почувствовал мир, как воспринимают его обычные лисы-оборотни, ты бы попросту сошёл с ума.

– А ты?

– Что я?

– Как демоны воспринимают мир?

– Хм… Иначе.

Объяснить это «иначе» Лис-с-горы не пожелал.

– А когда развеются твои демонические чары над этим местом? – подумав, спросил Ху Фэйцинь.

– Никогда, – ответил Ху Вэй. – Пока я сам их не сниму. Это не лисьи чары, их не развеять даже хэшанам. Наверное, у тебя – у прошлого тебя – это получилось бы: бессмертные мастера на пороге вознесения способны на многое.

Лицо Ху Фэйциня вытянулось.

– Не нужно больше о вознесении.

– Ты мне этим вознесением уже мозг прогрыз, – фыркнул Лис-с-горы.

– Больше не буду.

– Значит, готов встать на все четыре лисьи лапы?

– Предпочитаю ходить на двух.

– На ночь остановимся здесь. – Лис-с-горы указал кивком головы на заброшенную хижину на краю посёлка.

– А нельзя было выбрать место поприличнее? – проворчал Ху Фэйцинь.

– Есть крыша, есть циновки, есть бочка с водой. Что тебе ещё надо? – удивился Ху Вэй, наскоро проверив хижину.

– Здесь наверняка водятся мыши и крысы, – недовольно сказал Ху Фэйцинь, заметив следы маленьких лапок в пыли.

– Вот, значит, и еда под боком, – одобрительно кивнул Лис-с-горы.

– Чистопородные демоны едят мышей? – выгнул бровь Ху Фэйцинь. – Или ты слишком облисел за годы жизни на Хулишань?

– Чистопородные лисьи демоны, – уточнил Ху Вэй.

Он быстро привёл хижину в порядок: вытряхнул циновки, смёл мусор и листья в кучу, развёл очаг, использовав толику лисьего огня. Ху Фэйцинь между тем обнаружил упомянутую бочку с водой и принялся умываться, как одержимый. Ему казалось, что кровь пристыла намертво к коже, а запах и вовсе не отмыть. Когда он вернулся, Ху Вэй уже деловито жарил на палочках полдюжины крыс, и Ху Фэйцинь должен был признать, что пахнет вкусно. Он бочком подошёл к очагу, сел и принюхался.

– Скоро прожарятся, – удовлетворённо изрёк Лис-с-горы.

Ху Фэйцинь глядел на огонь в очаге, два маленьких пламени плясали в его зрачках.

– Как ты меня узнал? И когда?

Ху Вэй покосился на него, но ничего не ответил.

– На Таошань?

– Может, я вообще всегда это подозревал… – пробормотал Лис-с-горы. – Ты был слишком необычен для лиса: на задних лапах ходит, стихи пишет, варит пилюли…

– И когда ты всё понял? Когда я сумел превратиться в человека? – настаивал Ху Фэйцинь.

– Раньше. Помнишь, ты отрастил два хвоста разом? Вот тогда и понял. Правда, мне понадобилось ещё какое-то время, чтобы удостовериться…

Глаза Ху Фэйциня опять поползли на лоб. Получается, Лис-с-горы едва ли не с самого начала знал, кто он!

– Как ты понял? – изумился он.

– Как? По запаху твоей ауры. На свете нет двух одинаковых аур, у каждого существа своя собственная, её ни с чем не перепутать.

Ху Фэйциню это показалось неправдоподобным.

– Но я переродился лисом, значит, аура у меня должна была смениться на лисью. Я ведь стал другим существом. Из человека лисом.