– Хотелось бы мне, чтобы наши желания совпадали. Но, боюсь, сейчас я буду очень недоволен...

Кончиком пальца я пододвинула к нему пирожное и взглядом указала «ешь»! Он хмуро взглянул на меня, но на провокацию поддался и к бумаге для выпечки потянулся. Пока разворачивал сто слоев термостойкого пергамента, ни разу не моргнул. Я же сияла коварным солнышком, предвкушая свою сокрушительную победу.

– Меня приняли на работу, - выпалила на одном дыхании, набравшись смелости. У него челюсти перестали работать. Так и застыли в разомкнутом состоянии. Потом медленно сомкнулись и он протолкнул то, что уже было во рту.

– Женщина, ты решила меня доконать?

– И я хочу, чтобы ты разрешил мне туда ходить, - проигнорировав вопрос, озвучила своё желание.

– Исключено.

– Ты даже не обдумал, - возмутилась я.

– Тут и думать нечего. Нет и все, - он засунул остаток пирожного в рот и казался при том через чур весёлым. Издевается, подлец.

– Я прошла конкурс на должность переводчика в одну крутую компанию. Мне это нужно, я хотела этого. Приступить к работе обязалась с понедельника.

– Нет.

– Давид!

– Зачем тебе работать?

Я фыркнула.

– Как это зачем? Чтобы быть независимой, чтобы развиваться, чего-то в жизни достигнуть. Денег маме отправить..., - загибала я пальцы.

Он нахмурился, отыскал взглядом мои глаза и долго, задумчиво в них глядел.

– Не отвечай сейчас, ладно? Подумай об этом, ещё есть немного времени, - заправила локон за ухо и разгладила салфетку на столе. Волнуюсь что ли?

– Удивительная покорность... а ты не кобра, ты лиса. Хитрая и коварная, - пророкотал Давид, глядя на меня из-под полуопущенных ресниц.

– Называй меня как душе угодно, только разреши выйти за пределы этих стен..., - грустно вздохнула я, вяло ковыряя десертной ложкой крем.

– Хорошо. Я подумаю, - сдержано кивнул Давид.

– Правда?
– разулыбалась я.

– Правда.

– Не так страшен черт, как его малюют, - он поднял на меня сердитый взгляд, и я тут же поспешила исправиться, - нет-нет, это я так, к слову. Никакой ты не черт. Вполне себе приятный и добрый, и честный, и великодушный...

– Хватит, ты уже перебарщиваешь, - усмехнулся Давид.

– Тоже так думаю, - подарила ему самую красивую улыбку и мечтательно вздохнула.

– У меня к тебе тоже есть разговор, Аня, - он упёрся локтями в поверхность стола и медленно растер ладони.

– Что-то случилось?
– я встревожено подобралась на стуле, не способная игнорировать этот мрачный посыл.

– Как посмотреть... В городе сменили начальника полиции и теперь он хочет, чтобы мы закрыли Эммануэль. Видите ли, не нравится ему такой бизнес.

Серьезно? Он говорит со мной по поводу бизнеса, который сам же и отобрал? Что это такое скользит в голосе? Раскаяние? Вина?

Сама весть о закрытии борделя меня ничуть не трогала за живое. Он же не думал, что мы с мамой продолжим отцовское дело, правда? Женщина-сутенер - это что-то из области фантастики. Да и хотелось избавиться от всего криминала в жизни, ибо у нас ещё Федя и Маруся подрастают. После моего похищения никто не хотел больше рисковать. Так что мы с мамой обдумывали варианты смены вида деятельности. И биться я собралась отнюдь не за содержание бизнеса, а за обвёртку. Представляете стоимость здания в пятьсот квадратных метров в центре города? Это я не говорю о мини-филиалах, которые мы планировали продать.

– Ань?

– А?

– Ты в шоке?

Я медленно моргнула и перевела на него взгляд.

– И что ты планируешь делать?

– Планирую закрыть все, чтобы не было проблем, - медленно проговаривал он слова и щурился, считывая мои эмоции.
– Ты расстроена?

– А какое это имеет значение? Теперь же это твой бизнес, - я сощурилась в ответ и приняла вызов на зрительный поединок. Он легонько качал головой, оценивая услышанное.

– Это очень странно, Аня. Ты подала на меня в суд, чтобы отсудить и бордель в том числе. Но, узнав, что ему пришёл конец, ты ни капли не расстроилась. Как будто..., - он понимающе закивал умозаключениям, генерирующимся у него в голове, - как будто ты не собиралась оставлять там притон...

– Ты и впрямь думал, что я жажду стать... эм... заведующей публичного дома? Я ведь не похожа на идиотку, верно?
– с улыбкой на губах переспросила его же словами.

– И что же ты собиралась сделать с ним?
– искренне удивился Давид. Видимо, он и вправду полагал, что я буду торговать женскими телами. Совсем что ли с ума сошёл?

– Самое простое, на что был способен мой мозг - это сдача в аренду, - пожала я плечами.

– А сложное?

– Сложное?
– задумчиво потянула, решая сказать или не сказать. Ай, да ладно, что скрывать?
– Можно было бы провести ребрендиг, так сказать.