– Домой? – интересуется Султанов, скользнув по мне внимательным взглядом. – Только пристегнись обязательно.

– Угу, – отвечаю сразу и на вопрос, и на просьбу, – сегодня домой, к родителям на вкусняшки завтра пойду.

Не знаю, зачем говорю о последнем. Мы же не друзья и не приятели для подобных тем.

А, начав анализировать, сразу теряюсь и замолкаю, пряча руки в карманы.

Веду себя как нахохливший воробей, не иначе.

– Это здорово, когда семья – рядом. Мои все в Москву перебрались и счастливы, – Сулейман, не замечая моих терзаний, легко поддерживает разговор. А когда говорит о родне, по его четко очерченным губам пробегает мимолетная улыбка, делая его как-то моложе и дружелюбнее, что ли. – Кроме меня у мамы еще трое детей, две девочки и младший сын. А ты одна у родителей? Ни братьев, ни сестер нет.

Бросает на меня беглый взгляд и вновь возвращает внимание к трассе.

А я мысленно благодарю бога, что скользкая дорога, светофоры и пешеходы занимают большую часть его времени. Слишком волнительно наше нахождение вдвоем в машине.

Не то, чтобы от этого становилось неуютно, но как будто перебор.

– Одна, – произношу сипловато и прочищаю горло, отворачиваясь к боковому стеклу.

Иначе не могу.

Залипаю то на по-мужски сурово-красивом лице, изучая каждую черточку, то на крепких широких ладонях, легко и непринужденно касающихся кожаной оплетки руля и время от времени переключающихся на рычаг коробки передач.

Вот же дурная голова.

Как можно бояться человека и в то же время восторгаться его физической привлекательностью, харизмой и магнетической притягательностью? Не могу ответить на этот вопрос даже самой себе.

– Маша, я сегодня вечером уезжаю в Москву. На три дня, – произносит Сулейман, после того, как легко преодолев все хитросплетения нашего полутупикового двора, останавливается прямо у моего подъезда. И прежде чем успеваю уточнить, для чего мне нужна эта информация, добавляет. – Вернусь в среду после обеда, может к вечеру. Пожалуйста, давай еще раз съездим в Северный до подписания документов. Хочу проверить подвальные помещения. В прошлый раз я про них ничего не знал, а тут Саныч скинул чертежи. В общем, нужно там кое-что посмотреть. Если хочешь, я с твоим шефом поговорю по этому вопросу.

– Хорошо, съездим, – согласно киваю.

Работу никто не отменял. А за сверхурочные, сложность и напряженность нам и так доплачивают. Тем более, ничего ужасного, как оказывается, Султанов не просит. А я уже себе навыдумывала всякого, дурында.

Обычная деловая поездка.

Не более.

– Соколову я могу и сама сказать, если нужно. Но тут сам решай, как знаешь. А по времени, просто набери за полчаса, чтобы не ждать. Я буду готова, – произношу, лишь мельком взглянув в глаза цвета горького шоколада, которые буквально видят меня насквозь, изучают, разбирают на атомы.

В какой-то мере я даже завидую Сулейману.

Он не теряется, как я, от внимания, не краснеет, не дергается из-за надуманных страхов и неуверенности, не прячет дрожащие пальцы в карманы и открыто говорит обо всем, что его интересует.

Самоуверенный мужик, чтоб его.

Даже бесит.

– Спасибо, что подвез, – спохватываюсь, что уже около минуты сижу и медитирую, увлеченно разглядывая аккуратную короткую бородку.

Каждый второй в городе, как сговорились, отращивает себе такую же или похожую. Только кого-то она уродует и делает глупым, кого-то взрослит и преображает.

У Султанова же она является словно неотъемлемой частью его самого. Без нее это будет уже не он, нарушится его целостность.

– До среды, Маша, – мягко произносит Сулейман и на секунду чуть сильнее сжимает руку на руле.

Фиксирую жест помимо воли и мысленно выдыхаю, понимая, что коснуться меня он не спешит.

Вот и правильно.

Не надо. Лишнее.

– Тогда пока, созвонимся, – киваю и, быстро отстегнувшись и распахнув дверь, выпрыгиваю из салона.

Ледяной ветер, будто только этого и ждет, тут же подхватывает мои кудряшки и бросает их в лицо. Но я не обращаю внимания и быстрым шагом устремляюсь к подъездной двери.

Знаю, сейчас он пристально смотрит мне в спину.

Чувствую это каждой клеточкой тела.

Но уверенно переставляю ноги, хоть и понимаю, что они резко становятся обеими левыми и вот-вот готовы запутаться.

– Здравствуй, Мария, – будто из-под земли вырастает фигура и выступает мне наперерез.

?Пребывая в раздрае и переживаниях, совсем не смотрю по сторонам, и от этого сюрприз нежданной гостье удается.

Её-то каким ветром сюда припёрло?

Кидаю вопрос в никуда и останавливаюсь, чтобы поздороваться.

Не стоит забывать, что я – девочка культурная.

***

– Здравствуйте, Алла Борисовна, – растягиваю кисловатую улыбку, которую не-свекровь совсем не замечает.

Потому что занята более интересным занятием: внимательным взглядом изучает отъезжающую ярко-белую иномарку, явно делая в голове какие-то свои далеко идущие выводы.

И пусть мне обычно параллельно, кто и что обо мне и моих знакомых фантазирует, в этот раз под кожей, как зуд, появляется раздражение. И, как следствие, отторжение.