— Ну-ка, наш герой, — хлопнул в ладоши Николай, когда они отошли достаточно далеко от берега. — Давай мы с тобой кое-что вспомним… — он, как когда-то, осторожно взял её лицо в свои большие, немного грубые ладони и заглянул в глаза Евы. — Море, сад, маленький белый кораблик с острым парусом… Помнишь?

Некоторое время Ева молчала, глядя широко раскрытыми глазами на грека перед собой.

— Помню… — наконец неуверенно сказала она, однако Николай заметил, что её взгляд стал более осмысленным.

— Так, хорошо. Что ещё помнишь?

— Удильщика, который плыл по небу… Писателя, Шута, Амнезиса… Дунечку… Сав… Как же там?.. Сава… Саваофа Теодоровича! — вдруг воскликнула она и радостно засмеялась. — Бесовцев, Ранель, Мария… Да, всех помню!

— Так… А что ещё помнишь? — подозрительно прищурившись, спросил Кристиан. Ева задумалась.

— Помню, как хоронили Аду… Дальше… Дальше я прыгнула, и он сказал мне, кто он на самом деле…

— И кто же?

Повисла пауза.

— Сатана.

Все столпились вокруг Евы.

— Ты уверена? Может, тебе это приснилось?

— Нет, — спокойно, но на удивление твёрдо ответила она, обводя всех своим лучистым светлым взглядом. — Нет, я всё точно знаю. Я прыгнула, и меня поймал Сатана.

— Ну вот и хорошо! — Николай поднялся и, превозмогая сильный ветер, вернулся к штурвалу. — Друзья, ещё посмотрим или будем возвращаться на маяк? Буря в самом разгаре!

— Нет! — воскликнула Ева, поднимаясь вслед за Николаем. — Я должна поговорить… С ним.

— Ты не боишься? — обеспокоенно спросил Гавриил, подходя к ней. Ева отрицательно покачала головой.

— Теперь я ничего не боюсь. А чего мне бояться, скажите?

— Боли, например, — заметил Кристиан, стараясь перекричать завывания ветра с носа лодки.

— Он… Он не сможет. Я уверена.

— Ну что ж, — вздохнула Надя, подходя к Еве. — Тогда удачи тебе.

— Удачи.

— Удачи, — повторили все.

— Тебя проводить? — осторожно спросил Кристиан, протягивая ей руку, и осторожно спрыгнул с борта яхты. Чёрная вода под ним не разомкнулась, и он остался стоять на волне, то поднимаясь, то опускаясь вместе с ней. Ева медленно опустила сначала одну ногу, затем вторую, и, взявшись за предложенную руку Кристиана, встала рядом с ним. Ева медленно оглядела всех вокруг: ей одновременно и верилось, и не верилось в их существование, в их большие крылья за спиной, в прогулки по воде, в бесконечность существования и собственную значимость во всей этой истории, которая стремительно разворачивалась вокруг неё, как самый яркий и долгий сон.

— Спасибо, я сама, — грустно улыбнулась она. Все остальные тоже улыбнулись, и, когда Кристиан забрался обратно в лодку, Николай снова поднял парус и помахал Еве рукой на прощание.

— Помни, Ева: мы рядом. Одно слово, одна мысль — и мы придём на помощь, где бы ты ни была.

— Спасибо. Спасибо…

И яхта исчезла, просто растворилась в воздухе, как в тумане, хотя никакого тумана над морем не было. Можно было бы подумать, что это опять сон, опять галлюцинация, но Ева стояла на воде, двигаясь вместе с волной то вверх, то вниз, видела парящую над вершиной Кара-Дага крылатую фигуру, метающую громы и молнии, знала, как она здесь очутилась и кто её сюда привёз. Единственное, чего она не знала, так это о чём она будет говорить с Сатаной.

Ева сделала один неуверенный шаг, затем ещё один и ещё. Мимо пролетел большой горящий осколок горы и мгновенно потух, выпустив большое облако пара и скрывшись под толщей воды. Ева вдруг почувствовала неимоверной силы энергию, зародившуюся в сердце и распирающую изнутри грудную клетку, и, больше не сдерживая себя, она побежала прямо на извергающийся вулкан. Ей совсем не было страшно — наоборот, какая-то странная, несвойственная ей уверенность вдруг загорелась в её душе, заставляя всё быстрее и быстрее переставлять ноги, перескакивать с волны на волну, не замечая под собой огромных кальмаров, удильщиков и прочих морских чудовищ, ловко уворачиваться от летящих на неё обломков скал, откалывающихся от гор под температурой лавы, даже не щурить глаза от яркости и жара остывающей на поверхности магмы, не чувствовать колючего косого дождя, который со всей силы бил её по лицу, не видеть всю ту опасность, что кружила сейчас вокруг неё, как стая голодных собак, и венцом которой был он — правитель тёмного мрачного царства с красивым именем.

Ева добежала до Золотых Ворот, сошла с учтиво доставившей её волны на тонкую полоску гальки и принялась карабкаться на скалу, стараясь не касаться раскалённых потоков лавы, стекавших вниз многочисленными огненными ручьями. Справа возвышалась странная скала: она была узкая, высокая и напоминала дискообразный хребет на спине какого-то вымершего динозавра, а слева от неё был относительно пологий склон, по которому и поднималась Ева. Несмотря на то что шёл ливень, воздух плавился здесь от высокой температуры и качался из стороны в сторону, сбивая с толку, и капли дождя, не долетая до земли, превращались в густой обжигающий пар.

Ева поднялась к самому кратеру. Люцифер стоял к ней спиной на краю огненного жерла и с удовольствием смотрел на бедствие, сотворённое собственными руками. Услышав среди грома, шума дождя, завывания ветра и грохота падающих камней чужие шаги, он резко обернулся и невольно замер, увидев ту, кого он ожидал встретить сейчас меньше всего.

— Ева? Что ты здесь делаешь? — спросил он едва заметно дрогнувшим голосом.

— Ты прав, Люцифер, — сказала Ева, проигнорировав его вопрос. — Я полюбила тебя, что уж скрывать — любовь создана не для того, чтобы её прятали.