Люцифер стоял абсолютно один на одной из скал Кара-Дага, находившихся к морю ближе остальных, и внимательно следил за приближающейся лодкой. Внешне он был спокоен и, как всегда, хладнокровен, однако его выдавал беспокойный ищущий взгляд. Гигантские волны с разбега бросались на него, но, так и не достав, ударялись о камни и рассыпались у его ног на миллионы сверкающих брызг, и глухой гром, робко рычащий в небе над ним, с каждым разом становился всё тише и тише.

— Здравствуй, брат! — поприветствовал Люцифера Гавриил, поднимаясь с места. — Давно ты здесь? Погода сегодня нелётная, того и гляди гроза начнётся…

— Что с ней? — пропустив мимо ушей приветствие, встревоженно спросил Люцифер, глядя на Еву.

— А тебе не сказали? — удивился Гавриил, подходя ближе. Лодка остановилась совсем близко к скалам, и все, кроме близнецов, невольно столпились на корме вокруг Евы. — Даат разве не предупредил тебя?

— Нет… — Люцифер поднял свои огромные чёрные крылья, практически слившиеся с горой в наступивших сумерках, и прыгнул на нос яхты, отчего она вздрогнула и закачалась, как от подземного толчка. — Что… Она спит?

Ему никто не ответил. Кристиан медленно отошёл назад, на корму, позволяя Люциферу с опаской склониться над безмятежно спящей девушкой.

— Ева?..

Он осторожно тронул её за плечо. Ева неспешно заморгала, повернула голову в сторону Люцифера, и тот с ужасом отпрянул, не узнавая в милой девушке ту, которую он до этого знал: на него смотрели холодные, абсолютно пустые глаза, такие же, как у него сегодня утром, когда они вместе закапывали несуществующее тело. Но ему-то, ему было привычно видеть каждый день в зеркале такие холодные пустые глаза, равнодушные ко всему на свете, отражающие его мёртвую душу, он жил с ними уже много лет, но Ева — как? Смотреть в эти ясные небесно-голубые глаза и видеть в них тот же холод, те же пустоту и равнодушие оказалось невыносимо больно.

— Ева? Ты как?

Ева оглядела его с головы до ног отсутствующим взглядом.

— Вы кто?

Люцифер сделал один робкий шаг назад.

— Саваоф Теодорович… Не помнишь?

— Савва? Хм, Савва… Был у меня один знакомый по имени Савва, учились в одном классе. Он любил физику и математику и всегда помогал мне, когда я что-то не понимала…

— Ты… Ты была влюблена в меня — уж не знаю, любила ли…

— Влюблена? В Вас? — с искренним удивлением и недоумением переспросила Ева, принимая сидячее положение. — Я никогда и ни в кого не была влюблена, друг мой, и Вы не исключение. Увы и ах.

Люцифер отпрыгнул от неё, как ошпаренный, и перевёл отчаянный непонимающий взгляд на своих братьев. Михаил пожал плечами.

— Она сошла с ума от осознания, что всё это время была… Кхм…

— …со мной, — закончил Люцифер, медленно опуская взгляд.

— Да, ты прав. Всё получилось, как ты и хотел, Люци, правда, в обратной последовательности. Ведь ты хотел, чтобы она сошла с ума и, в конце концов, сбросилась со скалы, не правда ли?

— Правда… — прошептал Люцифер в сложенные вместе ладони, блестящими глазами глядя куда-то в море. — Чистая правда…

— Ты получил, что хотел.

— Да… Да, я получил то, что хотел! — вдруг радостно воскликнул он, но в этой радости слишком отчётливо слышались нотки отчаяния и горя. — Да!!! И только попробуйте, только попробуйте сказать, что я проиграл!!!

— Нет-нет, что ты, — поднял в примиряющем жесте руки Гавриил. — Ты победил, несомненно…

— Да! Да, да, я выиграл!!! — не слушая брата, продолжал Люцифер и вдруг, остановившись на носе яхты, захохотал жутким безудержным смехом. В этот миг что-то огромное как будто шевельнулось под землёй, и все, кто стоял в лодке, за исключением Евы и Люцифера, вздрогнули. На мгновение всё испуганно замерло; прошла секунда, две, и снова последовал толчок, более сильный и ощутимый, чем предыдущий. Михаил перевёл настороженный взгляд на брата.

— Люцифер, ты что делаешь? — тихо спросил он, чувствуя под ногами вибрацию.

— Я?.. — подняв на него горящие кроваво-красным пламенем глаза, переспросил Дьявол. — Я праздную победу… А ты, — обратился он к ничего не понимающей Еве, — будь ты проклята. Не досталась мне, значит, не достанешься и им, — он кивнул в сторону стоящих позади неё. — Что говорить… Сумасшедшая она и есть сумасшедшая, — презрительно бросил Люцифер и, взмахнув огромными чёрными крыльями, взлетел на вершину Кара-Дага.

— Что я сделала не так?.. — дрогнувшим голосом спросила Ева у стоящего рядом с ней Кристиана. Тот перевёл взгляд на её полные слёз глаза и осторожно вытер тыльной стороной ладони мокрые дорожки с её щёк.

— Ничего, друг мой, ничего, — ласково сказал Кристиан, прижимая Еву за плечо к себе. — Это он от боли: зверь ранен, вот и мечется…

Договорить он не успел: последовал ещё один мощный толчок, и из вершины Кара-Дага вырвался огромный столб пепла.

***

На время землетрясения ушли подальше в море, где колебания ощущались не так сильно, хотя волны, конечно, были высокие, но выбора у них особо не было: либо в горы, которые в любой момент могли обрушиться, либо в открытое море, навстречу стихии. Извержение началось вечером и продолжалось почти всю ночь; все, даже Николай, ни на миг не отходивший от штурвала, со странным трепетом в душе смотрели, как из давно потухшего вулкана вырывается огненная лава и стекает кровавыми реками по склонам Кара-Дага прямо в обезумевшее море. Иногда из открывшегося жерла выпрыгивали разных размеров раскалённые до красноты камешки; они разлетались во все стороны, часто падали в тёмные высокие волны и, осветив своим красным светом угольно-чёрные скалы, невольно навевали мысль о кровавом дожде. Вместе с извержением наконец-то началась гроза: молнии теперь были не едва заметными вспышками где-то за хребтами гор, а ослепительно яркими белыми нитями, ко всеобщему счастью не долетавшими до земли, гром оглушительно громко взрывался над их головами, сотрясая вибрацией и сушу, и воду, а ливень шёл практически параллельно земле. Всё это: стекающая лава, огненные брызги, гром, молнии, шторм и подземные толчки — составляло ужасающую, но вместе с тем прекрасную картину. Ева совсем ничего не понимала: ей было страшно, и оттого, что она ничего не понимала, ей становилось ещё страшнее, и единственное, что ей тогда оставалось, так это беспомощно плакать под успокаивающее бормотание Кристиана. Дуня и Надя достали откуда-то пледы и укрыли ими всех, кого могли, только близнецы предпочли закрыться от пронизывающего холодного ветра и начавшегося дождя собственными крыльями.