Шрифт:
– Присматривать? – фыркнула я, разгоняя руками облака и перенося тигра на гору (не подумайте, это упражнения комплекса так называются). – С какой такой стати?
– Проследить, чтобы ты ни с кем не целовалась, – улыбнулся парень, обнажив оба ряда белоснежных зубов. – Ни с кем, кроме меня, – коварно добавил он и, спрятав руки за спину, чинно наклонился, чтобы запечатлеть на моих губах лёгкий, вполне невинный поцелуй.
Гимнастику пришлось экстренно сворачивать, ибо меня бросило в холодный пот.
– Белены объелся? – прошипела я, ощущая, как из-под лопаток выворачиваются, расправляясь, два полупрозрачных крыла.
– Извини. Просто ты мне нравишься.
– Нравлюсь? – Осмыслить его признание удалось не с первой попытки. – Нравлюсь, значит… То есть, ты только что сообщил мне это радостное известие и полагаешь, что оправдан? – стала распаляться я. – Ну так слушай сюда. Из-за тебя у меня выросли крылья. Теперь минут десять, а то и пятнадцать придётся ждать, пока они исчезнут. Даже наружу выйти нельзя, чтобы к завтраку спуститься. А после завтрака времени в обрез, надо брать руки в ноги и бежать на факультет, потому что за опоздания у нас баллы рейтинга снимают. Так что из-за твоей так называемой симпатии я сегодня либо лишусь баллов за дисциплину, либо останусь без еды.
Сио Лантий перестал светиться, как начищенный медяк, и сложил брови домиком.
– Не горячись, Нойта. Я действительно осёл, – осознал оплошность он. – В следующий раз такого не повторится. Хочешь, принесу тебе чего-нибудь поесть?
– Тащи, – буркнула я.
Пока он бегал на кухню и обратно, я с кислой рожей сидела перед зеркалом и размышляла о природе трепетных чувств. Когда ты кому-то нравишься, этот кто-то, по идее, должен с полной самоотдачей заботиться о твоём комфорте. Но некоторые поступают ровно наоборот. Их девиз: «Я тебя люблю, поэтому давай-ка испортим тебе жизнь».
Спасибо, не надо. Без такой «любви» я как-нибудь перебьюсь.
Мой новоявленный слуга примчался быстрее ветра – с деревянным подносом, где блюд было на любой вкус и цвет. Пересечень расстарался, трудяга.
На хвост Сио Лантию села Птица-Весень. Она залетела ко мне в комнату, чтобы проконтролировать, всё ли у меня путём.
– Прибежал, долго ломился в дверь, пока не догадался её на себя потянуть, – тараторила она писклявым голоском, носясь вокруг, точно пёстрый тропический ураган. – Переполошил нас до смерти. Нойта, говорит, сама не своя, выйти не может и вообще всё плохо. Тут уже и Пересечень за голову хватается, и Путеводная Нить грозится всех убить… А Вор-Кошмарник от стресса совсем совесть потерял и к Небывали-из-Пустошей драться полез. Вот меня, как самую вменяемую, и отрядили тебя проведать. Ты как?
– Крылья у меня, – с набитым ртом сказала я, прожёвывая курочку в хрустящей панировке. – Сио Лантий расстарался. А так-то проблем никаких. Лети и доложи Инычужам обстановку, пока их удар не хватил.
– Погоди! – возопил виновник беспорядка. – Ты ведь та самая Птица-Весень, которая может определить, где лежит драконье золото?
Я подавилась рисом и едва не скончалась от удушья.
Драконье золото? Да что он несёт!
Сио Лантий кое-как вернул меня в строй и помог откашляться, постучав по спине.
– Ты веришь в эти глупые сказки? – поразилась я, отдышавшись.
– Скажешь тоже! – обиделась Птица-Весень. – Сказки, да ещё и глупые.
– Ну да, чистой воды вымысел.
– А если правда? – не унималось пернатое недоразумение. – Если докажу?
– Докажешь – и выполню любое твоё желание.
– Как Пуйо?
– Как Пуйо, ага, – ухмыльнулась я, видя, к чему дело идёт. Если наша ижи-птичка начинает ершиться, значит, ей действительно есть, что показать. Но сподвигнуть её на чудо можно, лишь побившись с нею об заклад.
– Замётано! А теперь смотрите, невежды.
Птица-Весень принялась вновь неистово махать пёстрыми крылышками, носясь по моей спальне. Она ускорялась и ускорялась, наматывая круг за кругом. Трепетали занавески, покачивалась люстра, мелко дребезжали картины с маяками и коллекция маяков-фигурок на полках. А затем в воздух перед нами взвилось разноцветье лепестков, легчайших серебрящихся перьев, крошечных кружевных листьев и звёзд, добытых прямиком из космоса.
Сио Лантий ахнул и схватил меня за руку. В таком хаосе и себя потерять недолго, не говоря уже о соседях.
Весенняя буря в комнате достигла пика. Лиственно-лепестковый вихрь разогнался до умопомрачения, от круговерти звёзд закружилась голова. И вот тогда-то из мельтешения соткалась радуга, и вела эта радуга в иллюзию (правдоподобно, надо заметить, состряпанную).
В иллюзии на почти что настоящей трёхмерной ветке в виртуальном террариуме сидел всем нам знакомый хамелеон Геннадий. Радуга расстелилась в непосредственной близости от его меланхоличного линяющего носа и протянулась в соседний зал, прошив стену насквозь.