– Не пугайся, – улыбнулся тот. – Шутки у меня такие. А если без шуток, где нам эти вторые половинки искать? Хоть бы подсказку дали. Человек? Зверь? Растение?

– В фильмах всякие умники-предсказатели обычно пафосно заявляют, что ты почувствуешь, когда увидишь. – Я закатила глаза и попыталась сымитировать патетичную интонацию.

Сио Лантий пародией проникся. Согнувшись от смеха, он нечаянно разлил чай, и я в срочном порядке поползла за тряпкой – вытирать. А то вздуется паркет, мастеров по ремонту вызывать придётся. И Инычужи мне этого, конечно, не простят.

Напарник подключился к уборке, мы соприкоснулись руками, затем стукнулись головами, потом кое-кто обжёгся, ибо разлит был кипяток, и я бросилась оказывать пострадавшему первую медицинскую помощь, потащив его в ванную, под струю холодной воды.

Мы, наверное, громко разговаривали и ещё громче топали. Вор-Кошмарник снизу не переставал стучать по батарее. Вряд ли оттого, что мы мешали ему заснуть. Ижи-существа во сне не нуждаются. Думаю, он злился, потому что не сплю я. Нет сна – нет кошмаров, такая связь.

Птица-Весень в клетке под полотном никак на нас не реагировала, и Сио Лантий осмелел. Выйдя из ванной, он прислушался к стуку, злорадно усмехнулся краем рта и вздумал возобновить экспансию.

– Нойта, – сказал, подступая ко мне с распростёртыми объятиями, – давай танцевать.

– Спятил? Ночь на дворе. Вор-Кошмарник, видишь, как буянит?

– А мы в подвал спустимся. Там светлячки. Они обрадуются. К тому же, мне во время танцев легче думается. Может, надумаю, как и чем нам себя дополнить.

Я согласилась, но у меня было плохое предчувствие.

В подвале, протанцевав пару импровизированных тактов под несуществующую музыку и раззадорив светлячков, Сио Лантий не придумал ничего лучше, чем попытаться проглотить одного из них.

– Стой! – накинулась я на напарника. – Совсем крыша поехала?

Светлячок улетел на волю, и теперь они уже не вились вокруг нас, смекнули, что от психов лучше держаться на расстоянии. А Сио Лантий приуныл.

– Я подумал, – признался он, – что достаточно будет съесть что-нибудь необычное.

– Светлячка, например, – буркнула я. – Догадливый, ни убавить, ни прибавить. Знаешь, что, танцы не твоя стихия. Тебе подойдёт созерцательный образ жизни, точно говорю. Давай вернёмся наверх и посмотрим сны. А то что-то я притомилась.

Напарник отрубился, как миленький, едва его затылок коснулся подушки. Со мной же дела обстояли плачевней некуда. Забытьё не приходило, мозг отказывался расслабляться и генерировал мысли в режиме бешеного конвейера. Как явиться завтра на факультет, чем объяснить своё отсутствие – вот, о чём я размышляла, притихнув у Сио Лантия под боком.

Рассвело, не успела глаз сомкнуть. Туман улетучился, и жизнь вновь забила ключом. Сборы, спешка, перекус, проверка почтового ящика (трясся, негодник, по несущественному поводу, реклама и счета, счета и реклама, тьфу). Сио Лантий в один присест опустошил бутылку молока и заглотил краюшку хлеба, который доставили к порогу Неге Ки. Похвалил вкус, подивился и приготовился маяться от безделья – ему же на занятия не надо.

Когда на его серк-ри поступил голографический звонок от Ли Фания Орла – какое-то экстренное задание, разговоры на повышенных тонах и вопли по поводу того, что Нойте полагается постельный режим, а не вот это вот всё, – я уже чуть ли не галопом мчала к академии.

Как выяснилось, беспокойство было напрасным. Помимо меня, несколько дней в расписании пропало даром ещё и для безупречного Деуса Нима, который подхватил от Кагаты простуду. Он сослался на температуру, озноб, кашель, отменил все свои лекции, и студенты от нечего делать слонялись во время форточек по коридорам, заседали в буфете, пели песни под гитару в закутке с пальмами и целыми толпами топтали тропинки в роще, где недавно было совершено убийство и куда, вообще-то, нельзя.

– Нойта! – налетела на меня сияющая, вечно прекрасная Кагата Киг и принялась трещать: – Вернулась! Что, неужто тоже от меня заразилась? Профессор, вон, зубами скрежещет, проклятия мне на голову сыплет, – хохотнула она. – Но я ничего, держусь молодцом. А ты что-то совсем сдала позиции, – добавила подруга, оглядывая меня с прищуром сверху донизу. – Отощала, осунулась. Надо за собой следить.

Я не стала заикаться о том, что за мной и без меня есть кому следить.

Мы стояли в ярком холле факультета. Среди деревьев в кадках чирикали пташки, в солнечных лучах носилась сияющая пыль, и мир был пронизан светом.

– Наконец-то пропал этот дурацкий туман, – сказала Кагата, хватая меня под локоть. – Давай, идём на болото. Нам ещё цветущий сад вырастить предстоит.

– А… Мне… – пробормотала я.

– Объяснительную не надо, – предугадала вопрос та. – Вместо тебя тут один тип приходил, назвался твоим шефом. Ах, ну да, Ли Фаний Орл же. Больничный лист принёс, а с ним заодно и тысячу извинений. Прости уж, не удержалась, подслушала.