Судя по всему, я не ошиблась. В узкий проход меж колючих ветвей терновника ступила женщина лет тридцати пяти. Она опасливо озиралась вокруг, а я в это время молча разглядывала её. Одета вызывающе просто: обычный заметно поношенный сарафан, волосы убраны под платок, хотя в Берендее, в отличие от Русского княжества, это вовсе не считалось обязательным. Под глазами - тёмные тени. В общем, типичная усталая крестьянка.

Типичная, да не совсем. Пока она мялась, подбирая слова, я замечала всё новые и новые детали, сводившие на «нет» первое впечатление. Из-под слегка потрёпанного подола виднелись носки новеньких красных сапожек. Женщина нервно расправила складку на сарафане, и на её пальце блеснуло кольцо. То ли просто золотое, то ли повёрнутое камнем вниз. Но в любом случае совершенно неуместное на руке простой селянки. Лицо светлое: ни загара, ни обветренной кожи. Да и руки о крестьянском тяжёлом труде явно не имели никакого представления: белые тонкие пальчики с аккуратными розовыми ноготками.

– С чем явилась, барышня-крестьянка, - спросила я, когда пауза затянулась совсем уж до неприличия.

– Так и знала, что ни к чему эти скоморошьи переодевания!
– в сердцах воскликнула женщина.

Она, расправив плечи, вскинула подбородок, став и величественнее и моложе одновременно.

– Так зачем скоморошничала?
– уточнила я, откровенно удивлённая такой метаморфозой.

– Поселяне баяли, что не любишь ты богатых, - не стала юлить гостья.
– Мол, ходила к тебе Старостина дочка за помощью, а ты её так нагнала, что та до сих пор заикается.

– Не люблю тех, кто по дурости да из пустого любопытства ко мне лезет, - ответила я, с трудом сдержав улыбку при воспоминании о побывавших у избы любвеобильных девках.
– А ты зачем пришла, раз уж я такая страшная и злая?

– Нужда у меня. Муж заболел.

– Печально. Но я-то тут при чём? У тебя вроде нет нужды по бабкам-знахаркам бегать. Любой лекарь сам придёт, только пальцами щёлкни. Или нет?
– прищурилась я.

В голосе поздней гостьи сквозила привычка приказывать, а не просить. А вот представляться она не спешила, и мне это всё сильнее не нравилось. Кто знает, кого черти принесли. Как говорится, минуй нас, Боже, пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь. Мало ли, кто из местных толстосумов этот лес своим считает. Откажешь такой и сама не заметишь, как на осадном положении окажешься.

– Придёт, - она согласилась с моим предположением, как с чем-то само собой разумеющимся, вряд ли даже заметив подвох.
– Да толку-то от них.

– Думаешь, от меня толку больше будет?

– Не знаю я!
– выкрикнула женщина и тут же, сбавив тон, продолжила.
– Прости, ведьма лесная. За соломинку хватаюсь. Потому как кто ни приходил, не только помочь не смогли, но и понять, что с мужем моим приключилось. Не болезнь, говорят, его подточила, а проклятье чёрное. Вот и весь сказ. А как лечить, чем будить - молчок. А про тебя говорят, что ты в нечисти разбираешься.

– Врут, - отрезала я, не желая внушать ей ложные надежды.
– В нечисти никто не разбирается. На то она и нечисть.

– Ну это и так ясно. Да только про тебя бают, что от твоих травок дитё, полудницей сбитое, на другой день своими ножками побежало.

Я поняла, что от оказания первой магической помощи мне не отвертеться. Как, впрочем, и то, что ужин тоже откладывается на неопределённый срок. Села на лавку, сплетённую лешим из лозы у дома, и указала гостье на место рядом.

– Дитё, может, и побежало, а что твой милый побежит - не обещаю…

– Да ты хоть попробуй!
– она поспешно села рядом и схватила меня за руку.
– Чем хочешь отплачу.

– Не разбрасывайся такими обещаниями.

– Сомневаешься?!
– гостья вспыхнула, покосилась на свой поношенный сарафан и невнятно ругнулась.

Я усмехнулась: ну вот, хоть на человека стала похожа, а не на памятник безнадёжности. Впрочем, смеяться быстро расхотелось. Потому что женщина заговорила снова. Да так, что у меня волосы на затылке зашевелились.

– Я - царская невестка!

– Ещё одна?
– ляпнула я.

– А что, Злата уже у тебя побывала? Добрая девочка… - сникла она.
– Значит, нет надежды…

– Не побывала… - обозлилась я одновременно и на свой непослушный язык и на пораженческие настроения гостьи.

– Ты сказала «ещё одна», и я подумала…

– Мало ли что я сказала, и что ты подумала, - сердито перебила я.
– Ты сюда зачем явилась? Помощи просить. Вот и проси. Только для начала расскажи, что вообще с твоим мужем случилось!

– Мира меня зовут. Жена я Алексея. Среднего сынка царя нашего. Хотя…

Теперь уж старшего…

– Генеалогия меня мало интересует, - поспешно прервала я экскурс в семейные дела своего неверного бывшего жениха.
– Рассказывай, что с мужем твоим случилось.

– Так сначала не с ним случилось, а со старшим. Иваном.

– Что именно?
– сквозь зубы процедила я, покосившись на потемневший лес. Солнце уже закатилось. Благо домовой догадался разжечь вечные свечи в избушке: свет из окна падал чётко на лавочку. Иначе я давно бы уже не могла рассмотреть даже силуэт косноязычной царевны.