Мысль «бросить Купаву и сбежать», к стыду Гориславы, приходила ей в голову. В конце концов, не родная же ей русалка сестра, и знает она её всего ничего. Да и вообще Купава – нежить. Можно ли убить то, что уже мертво? Может, мёртвая Купава просто растечётся лужей воды, а через несколько дней очнётся под родным обрывом…

Может. А может, будет лежать, смотреть удивлённо опустевшими зелёными глазами, уже безнадёжно мёртвая. Она же как ребёнок, даром что нежить, доверяет своей «сестре» всей душой. И если Горислава сейчас уйдёт, сбежит, то этот взгляд будет преследовать её вечно.

Поэтому змеине оставалось шагать вперёд, к Чёртовой Копейке – судя по названию, месту безнадёжно проклятому. Прекрасное место, чтобы сложить голову. Свою или чью-то ещё. На последнее Горислава особо не надеялась: она никогда раньше не сражалась с другими богатырями. Да что там, в серьёзных, насмерть, драках тоже никогда не участвовала.

«А ведь тётушка Божена говорила мне, что драчливость до добра не доведёт»,– с тяжёлыми сердцем вспомнила змеиня.

Чтож, не следовало в детстве давать сдачи мальчишкам, терпеть дразнилки и брошенные камни?

Или не следовало принимать участие в масленичных боях – после побед в которых у неё появились первые друзья?

Или не стоило соглашаться на предложение Лихо...

С Лихо Горислава встретилась, почитай, случайно: мать послала к колодцу принести воды, и она увидела, как в переулке трое мальчишек с другого конца Изока колотят четвёртого. Конечно, змеиня не потерпела такой наглости – на их улице только её шайка могла кого-то колотить. Поэтому она бросила ведро и с воинственным криком кинулась отбивать пацана. Через минуту чужаки были обращены в позорное бегство, роняя капли крови из разбитых носов, а довольная Горислава дула на содранные костяшки пальцев.

– Ты кто?– спросила она.

Паренёк сплюнул кровь. Он был смуглый и жилистый, а волосы стояли на голове кудрявой шапкой.

– Скоморох я,– сказал он. – А звать меня Лихо.

Скоморох?! Тётушка Божена всегда чертила пальцем знак Финиста, когда упоминала скоморохов. Эти бродяги не жили на одном месте, а кочевали от города к городу, развлекая народ песнями, плясками, представлениями с учёным медведем, да гаданиями. Болтали, что среди них полно воров и они крадут коней, отводя сторожам глаза с помощью своих чар, а их женщины – ведьмы, способные проклясть до седьмого колена. И что детей они воруют. А ещё, что если ребёнок родится уродцем, или прижит не от мужа законного, его можно отдать скоморохам – и грех детоубийства на душу не возьмёшь, и от лишнего рта избавишься.

Поэтому Горислава ухмыльнулась и протянула руку Лихо. Она тоже была вроде как изгоем, а потому ощутила со смугляшом духовное родство.

– А я Горислава. Змеиня, – сказала она.

Много ли нужно десятилеткам, чтобы подружиться? Уже на следующий день они со скоморохом были не разлей вода. Лихо рассказывал ей о своей жизни в кочевье, смеясь над нелепыми слухами, что о них ходили.

– Раньше, говорят, скоморохи были простыми певцами, гуслярами, – говорил он. – Пели песни про богов и героев. А потом в Сиверии приняли веру в Финиста и все святилища пожгли, скоморохов же приказали выдворять из городов и деревень, если не желают отказаться от своего ремесла. Вот, те, кто не пожелали отказаться, и стали кочевать. Детей себе берут на воспитание брошенных. Меня взяли…

– Тебя родители бросили из-за того что рожа у тебя чёрная? – Горислава в том возрасте в словах не стеснялась.

– Ага,– Лихо в том возрасте на слова не обижался. – Папка сказал мамке, что та меня с диаволом нагуляла. А я думаю, это был заморский торговец – среди них есть чёрные, как смола!

Лихо быстро стал членом их маленькой, но дружной компании – Горислава, Мал, Четверак да Вячеслав, или просто Вячко. Пусть безусловным предводителем была Горислава, Лихо выдумывал лучшие проказы. Когда через месяц он ушёл вместе со скоморохами, стало скучно. Но к весне он вернулся и первым делом побежал в гости к Гориславе. С тех пор так повторялось из года в год: Лихо уходил и возвращался, принося истории и немудрёные подарки…

Сейчас Горислава понимала, что эти года были безоблачными и счастливыми. Конечно, произошло много плохого – мать Мала родила третьего мёртвого ребёнка и повредилась рассудком, по Изоку прошла волна морового поветрия, унеся с собой жизнь Четвертака – но тогда у неё были настоящие друзья, а о будущем она не думала.

Если бы она его знала, то изменила бы что-нибудь? Например, не стала бы отбивать Лихо у мальчишек? Или даже сама бы добавила?

Нет. Чёрт побери, она бы поступила точно так же. Даже если б знала, как скоморох поступит с ней потом.

– Явилась!– голос Ставра вырвал её из размышлений. Он дружески хлопнул змеиню по плечу (Гориславе очень захотелось вырвать ему руку из сустава). – Я уж думал, что ты сбежишь.

На Чёртовой Копейке собрался народ: с одной стороны – люди Ставра, с другой – те самые «братья», о которых он говорил. Кто же они всё-таки такие, в чью драку Гориславу вовлекли? Рожи были разбойничьи и у тех, и у других, поэтому змеиня решила считать их разбойниками. Наряды у них были яркие, кичливые, как у щерцицев, и казались ещё ярче из-за заливавших поляну рыжих лучей солнца.