– Что ж, да будет так, – выкрикнул Ставр. – Я выставляю своего поединщика. Горислава из Изока!

– А я – своего, – Червонец вроде не кричал, но его спокойный, холодный голос легко перекрыл весь шум.– Хурга-змей.

Хурга вышел вперёд, на лишённый травы пятачок, в честь которого Чёртова Копейка, вестимо, и получила своё имя. Он дёрнул головой, хрустнув шеей.

Горислава швырнула на землю суму – и тоже стянула рубашку. Мужики глумливо рассмеялись, кто-то присвистнул; но голых грудей они не увидели – змеиня крепко подвязала их остатками льняной Купавиной сорочки. Наука, которую она хорошо усвоила в Изоке: мужчины пялятся на женскую грудь, даже на такую убористую, как у змеини, что увеличивает шансы на победу.

Но этот пялиться не будет.

Змеиня повторила движения Хурги: вышла вперёд, хрустнула шеей. К её удивлению, змей отвесил ей короткий поклон.

Вежливость! Вот уж чего не ждала от змея… Пусть засунет её себе в зад, да поглубже, и провернёт пару раз. Горислава демонстративно сплюнула, глядя на противника – и поединок начался.

То был счастливый день – они пошли на ярмарку: Горислава, Мал, Вячко и Лихо. Подростки быстро потратили мелочь, что дали им родители, на пряники, которые съели и теперь просто гуляли между торговых рядом, разговаривая и смеясь. И чёрт – а точнее, Лихо – дёрнул их пойти посмотреть на кулачные бои.

– Когда-то это было священным действом, – рассказывал Лихо. Зрители вопили, пока на огороженной верёвками площадке двое юношей лупили друг друга кулаками, и скомороху пришлось наклониться к самому уху змеини, чтобы она что-то расслышала. – Прославляли Громового Кузнеца на праздничные дни… А теперь это просто развлечение…

Плюясь кровью, один из участников боя упал.

– Хватит!– крикнул он. – Хватит!!

– Пощады просит, – сообщил Лихо. – Ба, это ж наш! Демьян!

Демьян был их вечным соперником в драках – но не всё-таки своим, изокским, а вот победитель – чужаком. Причём, судя по штанам и поясу, даже не из Сиверии.

– Кто ещё?– он обвёл взглядом толпу. – Слабоваты вы, лапти. Уже третьего подряд заставляю землю целовать!

Говор у него был смешной: «слабоваты» звучало скорее как «щлябоваты». Это выдавало в нём щерцинца, уроженца Святого Королевства Щерцины, лежащего на западе от Сиверии. Сиверцы щерцинцев не любили – не за говор, конечно, а за высокомерный нрав и фанатизм. Веровали они тоже в Пресветлого Финиста, но как-то по другому, и считали жителей Сиверии жалкими дикарями. Сиверцы им платили взаимностью, называя «западными змеями», а чаще просто «щеками».

Мал решительно принялся проталкиваться вперёд.

– Ты уверен?– крикнул ему вслед Лихо.

– Я сейчас этому щеку белобрысому перья жопе выщипаю и рот ими заткну! – воинственно прокричал Мал. Ему было почти шестнадцать, но последний год он начал резко расти и мужать, так что выглядел совсем взрослым. Силушки у него тоже было вдосталь: он единственный из всей компании мог меряться с Гориславой, хоть и неизменно проигрывал.

Работая локтями, змеиня, Лихо и Вячко смогли протолкаться вперёд. Азарт боя захватил их – они вопили громче взрослых, поддерживая друга, который сошёлся с щерцинцем в бою. И не сдержали разочарованного стона, когда Мал, валяясь на земле, запросил пощады. Он вернулся к друзьям, имея вид побитой собачонки и хлюпая разбитым носом.

– Идём отсюда,– пробурчал он.

– Нет,– Горислава смотрела на ликующего щерцинца, сощурив и без того узкие глаза. И сделала шаг вперёд. Запах крови щекотал ноздри, пробуждая в душе веселье и гнев: Мал был её другом, её соседом, а тут его побил и унизил какой-то мямля-щек.

Лихо схватил её за плечо. Попытайся он остановить её – и она бы послушалась. Змеиня почему-то доверяла ему больше Мала и Вячко. Даже больше, чем самой себе.

Но друг только шепнул:

– Удачи.

– Что, мужики у вас кончилищ? – спросил щек, когда Горислава вышла на площадку. – Тебе щколько, девочка? Четырнадцщать хоть ещть?

– Десятого листопада будет, – сказала она.

– И думаешь, я буду драться с тринадцщатилеткой? Да ещё с девкой? – щек фыркнул. – То, что ты в штанах ходишь и кощы обрезала, не делает тебя мужчиной. Иди к мамке, займищь вышиванием!

– Я тебе сейчас на роже что-нить вышью, – сказала Горислава насмешливо. – Боишься? Девки боишься, щек шепелявый?

Глаза щека полыхнули гневом.

– Не бью я девок, но ради тебя щделаю ищключение, – сказал он.– Тем более девка ведь человек. А ты тварь какая-то змееглазая…