— Баронское слово.

— Аниселла! — возмутился Энрико.

— Кто приказал меня убить? — спросила я, не обратив на возглас брата никакого внимания.

— Господин. Важный такой, с тросточкой, — отозвался парень. Слёзы высохли словно по волшебству, и я поняла, что он гораздо старше, чем кажется.

«Идиотка! — я отвесила себе мысленную оплеуху. — Здесь же живут дольше, следовательно, и стареют медленнее!»

— Кто он, как его зовут?

— Как зовут — не знаю. Его все «господин» называли. Даже барон.

— Какой барон?

— А бесы его знают, — пожал плечами парень. — Барон и барон. Я не спрашивал. У нас это не принято.

— Высокий или худой? Старый? Или молодой? Какие они из себя?

Пленник охотно выдал всё, что запомнил, но угадать кого-то по этому словесному портрету было бы невозможно. Лица «господа» скрывали под шляпами, имён не называли. А так среднестатистические аристократы: кружева, ленты, бархат. Начищенные кирасы и усаженные драгоценностями мечи.

— О! — вспомнил он наконец. — У барона, что у господина вашу голову выпрашивал, на кирасе снизу змея была выбита. Выше-то я не видал, он в плащ кутался.

— Змея… — задумчиво повторил Энрико, — Где-то я такое видел…

— Вспоминай, — бросила я через плечо и снова посмотрела на пленника. — И как он мою голову выпрашивал?

— Дык, господин меня из столицы привёл. Аж через две арки прыгали, не пожалел деньгу. А как в клоповнике этом вылезли, тут же этот со змеёй подскочил. Мол, баронесса — дура, с королём воевать вздумала. Пусть малец, я то бишь, и её заодно порешит.

В голове зашевелились какие-то смутные догадки, но парень продолжил, не дав им оформиться.

— Но я не будь дурак, сразу сказал, что за две головы дороже будет. И двойную плату с них стряхнул. Видите, госпожа, ничего я от вас не скрываю, всё как перед Единым рассказываю, — парень заискивающе улыбнулся, пытаясь заглянуть мне в глаза.

— Меня — заодно, а кого…

— Да гость тут у вас есть какой-то. Мне не больно-то рассказывали. Сказали, гостит в замке Бельфор дядька, шевалье Розье его звать. Вот он, значит, зажился на белом свете.

Энрико вдруг круто развернулся на каблуках и пошёл к выходу. Я недоуменно посмотрела ему вслед. Но окликать не стала. Его застарелое отвращение к драконам начинало меня потихоньку раздражать.

— Откуда тебя привели? — снова обратилась я к малолетнему убийце.

— Из столицы! — парень даже чуть расправил плечи.

— А вторая арка? — напомнила я.

— Вышли мы в каменной комнате. Потолки высокие — жуть. А факелов нету. Вместо них какие-то шарики по стенам развешаны. Светло. Потом я, правда, не видел. Господин мне глаза завязал. Долго вёл куда-то. И уже в гадюшнике том горном вытолкнул. Вонища там, скажу я вам, милостивая госпожа. У нас в городе сточные канавы так не воняют.

— Об этом потом, — оборвала я, догадываясь, что мерзавец попросту унюхал рабский загон. — Что еще говорили?

— Да ничего больше. Я сказал, что двоих сразу — это только чинской ягодой прибрать можно, чтобы шума не было. Господин сходил куда-то через арку и ягоды эти мне в бумажке принёс. Так-то я больше арбалетом промышлял, — парень осёкся и заискивающе заглянул мне в глаза. — Правду вам обещал, госпожа, как есть говорю. Господин велел поторопиться. Главное, мол, выясни, где гость обитает, здоров ли и всё такое. А если стерегут крепко, то всё узнай, да ему распиши. Ну,

я, как вы меня шуганули, так и сделал: В лагерь рванул. А там мужик этот.

Тут меня аккуратно отодвинули сторону, я вскинулась было, но, увидев брата, промолчала. Тот подошёл к малолетнему убийце с какой-то раскрытой книгой, но часть страницы старательно прикрывал ладонью.

— Посмотри. Такая змея?

— Ага, она самая, — тут же кивнул пленник. — Только у той поверху, где пальцы ваши, ещё гребень был.

— Угу, — буркнул Энрико и протянул мне книгу. Я уставилась на вычурный герб. На бело-синем щите встали на дыбы две какие-то когтистые твари. В лапах они держали копья, прижимая к нижней кромке щита длинного дракона вроде китайского. По периметру всего этого великолепия вилась лента с замысловатым девизом.

— Чем моложе род, тем вычурнее герб, — уронил Энрико.

Я вспомнила барельеф, украшающий надвратную башню Бельфора: скрещенные меч и топор на белом фоне и слова «По верности награда». «Да уж…» — фыркнула я про себя и перевела взгляд чуть выше, туда, где на странице красивой буквицей было выведено родовое имя.

— Твою ж мать… — только и смогла проговорить я, прочитав короткую строчку.

— Я всё сказал, милостивая госпожа! — напомнил о своём присутствии пленник. — Про лагерь тот я ничего не знаю. Недолго мне там прохлаждаться позволили…