— Тебе кофе принести? — Не знаю, зачем спрашиваю брата. Конспиратор из меня хреновый.

— Американо, — говорит Яр, проходясь по бумагам последнего проекта, который мы уже готовим к сдаче.

Пока иду по офису, стараюсь ничем не показывать, что тороплюсь, но, оказавшись на лестнице, слетаю вниз на полной скорости. К счастью, по пути никого не попадается.

На улице кручу головой в поисках Насти и затем вижу, что она поворачивает за угол. Мгновение — и знакомые волосы исчезают из поля зрения.

Если не ошибаюсь, в той стороне и правда аптека. Мои подозрения укрепляются.

Я бесшумно следую за ней. Настя, может, и заметила бы меня, если бы не была чем-то так взволнована. Еще одно подтверждение беспечности Яра: он, в отличие от меня, ничего не заметил.

В аптеке, несмотря на разгар рабочего дня, небольшая очередь. Я пропускаю вперед старушку с тростью и становлюсь следом за ней, чтобы не дышать Насте в затылок.

Она рассеянно смотрит что-то в телефоне, а когда подходит ее очередь и она называет то, что ей нужно, у меня почва уходит из-под ног.

— Тест на беременность, пожалуйста.

Нет.

Нет-нет-нет-нет-нет.

Она не может залететь от этого придурка! Я не могу объяснить причину, но эта мысль вызывает у меня настоящую панику. Да из Яра папаша как из холодильника табурет. Он ненавидит детей.

Настя расплачивается, а я в это время стою, будто приросший к месту. В моей голове пролетает тысяча сценариев, среди которых самым адекватным кажется забрать ее с ребенком в Лондон и спрятать от глаз братца. Да, так и сделаю.

Она оборачивается, собираясь выйти на улицу, и видит меня. На лице мгновенно отображается испуг, который я могу понять.

Я только что видел то, что не предназначалось ни для чьих глаз.

— Что ты здесь делаешь? — зло шепчет Настя, подойдя ко мне вплотную.

Она взбешена. Можно понять.

— Зашел купить аспирин, — вру я, хотя прекрасно понимаю, что она бы никогда мне не поверила.

— Ты шел за мной? — догадывается она.

Коробочка с тестом исчезает у нее в сумочке. За выражением раздражения я вижу еще кое-что — испуг. Боже, да она серьезно напугана! И вряд ли мое присутствие здесь главный фактор. Она не собиралась беременеть от Ярослава, и эта мысль приносит мне облегчение.

— Может быть, — неопределенно говорю я. — Пойдем.

Я аккуратно беру ее за предплечье и вывожу из аптеки, чтобы не выяснять отношения при посторонних. На улице прекрасная погода, и это как плевок в лицо, учитывая то, что происходит.

Мы останавливаемся под козырьком, я требовательно смотрю на подчиненную.

— Ты беременна? — спрашиваю я прямо.

Внутренности затягиваются в узел в ожидании ответа.

Настя пожимает плечами.

— Сейчас узнаю, — говорит она. — А тебя это вообще не касается. Пикнешь об этом Ярославу — убью.

И я верю ее угрозе. С нее вполне может статься, когда дело касается столь интимных вещей.

Я хочу коснуться ее лица, убрать упавшую на лицо прядь волос за ухо, но сдерживаюсь. Это чужое, Алекс. Даже не думай вновь прикоснуться к тому, что тебе не принадлежит. Одного раза было вполне достаточно.

Но я ненасытный. Попробовав эту женщину на вкус один раз, я хотел еще. И, зная себя, не остановлюсь, пока не получу желаемое.

Как же низко я пал…

— Да успокойся ты, никому я не собираюсь ничего рассказывать. Можешь на меня положиться.

Настя прищуривается, как бы намекая, что это последняя характеристика, которую она бы мне дала.

— Да ну, — усмехается она. — Серьезно, Волков, одно слово, один намек — и ты покойник. Тем более еще ничего не ясно.

Она сильно нервничает, и я могу ее понять.

— Хочешь, составлю тебе компанию? — неожиданно для самого себя спрашиваю я.

Я готов к тому, что она откажется и пошлет меня подальше, но, видимо, сейчас не тот момент, когда она готова показывать характер.

— А, делай что хочешь. — Она машет рукой, разворачивается и направляется к соседнему зданию, где расположена точка фаст-фуда.

Мы заходим внутрь. Здесь в основном подростки, которые наслаждаются школьными каникулами. А еще здесь практически не встретишь никого из «Аркители» — я уже успел выучить, что сотрудники предпочитают места поприличней. Даже Коля-айтишник.

Туалет здесь один, и он состоит из двух крошечных помещений, разделенных дверью. Настя оставляет сумочку на раковине, берет только тест и, не говоря ни слова, исчезает за дверью.

— Я, наверное, в аду, — раздается ее приглушенный голос за дверью.