— Это почему? — напрягаюсь я.

Это в очередной раз доказывает, что ни о каком ребенке она не мечтала.

— Я писаю на этот хренов тест, пока один из моих начальников стоит и ждет результатов, как будто он отец ребенка.

Я не удерживаюсь от смешка.

— Обращайся.

С одной стороны, я чувствую себя как идиот. Настя права: нет ничего более странного, чем то, что сейчас происходит. С другой — мне не все равно. И я не собираюсь это скрывать, несмотря на то противостояние, в которое мы играем на работе в последние недели.

Раздается звук спускаемой воды, и через какое-то время я вновь вижу бледное лицо Насти.

— Нужно подождать, — объясняет она и кладет закрытый колпачком тест справа от раковины.

— Я примерно представляю, как это работает. — Я пожимаю плечами.

В прошлом году Стейси подумала, что беременна, хотя это оказалось простое отравление. Не скажу, что я тогда испытал восторг от мысли, что могу стать отцом. Сейчас понимаю, что дело было в ней — я уже тогда подозревал, что у нее кто-то есть, но старался не думать об этом.

— Ты ж у нас наверняка бык-осеменитель в своей Британии, — фыркает Настя.

Я понимаю, что она нервничает, поэтому оставляю колкость без комментария. Мы оба принимаемся пялиться на тест, как будто он в любую секунду может показать результат.

— В инструкции написано, что это надо делать сразу, как проснулась, но у меня нет терпения, — продолжает Настя, покусывая нижнюю губу. — Вообще не понимаю, как…

Но она не заканчивает свою фразу.

Мне хочется коснуться ее, чтобы приободрить, но я не смею показывать ей, что между нами уже что-то было. Если она поймет, вот тогда действительно может произойти убийство. Прямо здесь, в туалете «Бургер-кинга».

Время тянется бесконечно. Мы не смотрим друг на друга, а пялимся в телефоны, чтобы хоть как-то отвлечься. Я, как обычно, использую любую свободную минуту для того, чтобы проверить дела лондонской фирмы. Там и без меня неплохо справляются, но все важные вопросы мне все равно необходимо держать на контроле. Чарльз в типично английской манере делает вид, что не знает о нашем с Анастейшей разладе, поэтому переписку мы ведем чисто деловую.

В тот момент, когда я читаю список материалов для новой застройки, чтобы утвердить его, я слышу тяжелый вздох.

По тому, как дрожат Настины губы, я могу судить о результате. Но мне все равно нужно убедиться самому. Увидеть…

С моих губ срывается ругательство.

Этому гаденышу всегда доставалось то, что хотел я. Он получил мою девушку, затем я оставил ему свою фирму. Теперь он будет отцом ребенка, за которого я бы продал душу.

Да, я что угодно отдал бы, чтобы оказаться на его месте. Это осознание ударяет по мне молнией, и я понимаю, что мои руки тоже дрожат.

Твою налево, она и правда беременна.

Я до последнего думаю, что это все мое разыгравшееся воображение. Я не могу… Нет, это физически невозможно. Ярослав убеждал меня, что он болен, что у него не может быть детей. Но что это, если не чудо?

Мы не предохранялись, это правда. И десять месяцев до этого никаких последствий не было, а это, насколько я могу судить, являлось одним из симптомов бесплодия.

Ярослав будет на седьмом небе. А я… совсем не знаю, как отнестись к этой новости. В последние дни мне было нехорошо по утрам, и если бы не серьезная задержка, я бы и не подумала сделать тест.

А еще этот фальшивый Волков.

Прилип ко мне как банный лист. От него избавиться сложнее, чем от геморроя. И по ощущениям он такой же противный.

То, что он теперь знает мой самый большой секрет, ничем иным, кроме как иронией судьбы, не назовешь. Нет кандидатуры хуже.

— Ярославу не говори, — предупреждаю я. — Сама скажу.

— Как хорошо, что у него сегодня день рождения, — ухмыляется Александр. — И подарок покупать не надо.

Еще некоторое время мы не сговариваясь смотрим на тест с двумя достаточно четкими полосками, затем я хватаю его и убираю в сумку. Ну не выбрасывать, право же.

— Мы будем праздновать завтра, сегодня у него дела, — с горечью признаюсь я и выхожу из туалета.

Волков следует за мной.

— Хм.

— В смысле? — спрашиваю я делано равнодушным тоном.

— Ничего. Я ничего не говорил.

На улице по-прежнему жарко и светит солнце, хотя, как по мне, хоть дождь со снегом. Мне все равно.

— Ты хмыкнул, — злюсь я.

Это, наверное, все гормоны. Со дня приезда второго босса я с каждым днем становлюсь все злее и злее. Хорошо, что после той ночевки он со мной больше не фамильярничал, а вел себя как профессионал. До сегодняшнего дня, конечно.