Я был уверен, что она придет. Зная брата, он мог не позвать Настю на свой день рождения только по одной причине — там будет другая.

Он уже практиковал подобное в универе. Встречался сразу с двумя девчонками с разных потоков. Мне было все равно: меня это на тот момент не особенно волновало. Ну пусть переспит хоть с половиной студенток. Главное, чтобы моим именем не представлялся. А то один раз попробовал и получил промеж глаз. Все остальное меня не касалось.

Но теперь это мое дело. И не только из-за чувств, которые вызывает у меня Настя. Это может быть мой ребенок.

Хотел ли я, чтобы это было так? Однозначно да. Наши отношения с братом станут еще сложнее, но мне не нужно будет притворяться.

Я бросил курить еще на последнем курсе университета, но сегодня купил те самые сигареты и выкурил пачку целиком, пока ждал Настю у бара. Она была слишком взволнована, чтобы заметить меня.

То, что произошло в «Харакири», не удивило меня. Скорее подтвердило мнение о том, что Яр — бесполезный кусок дерьма, когда дело касается девушек. Ему всегда будет мало, и он всегда будет засматриваться на чужое.

Когда Настя сделала шаг вперед, чтобы разобраться с моим братом, я понял, что ни к чему хорошему это не приведет. Нам нужно уходить отсюда, иначе вечер закончится катастрофой.

Настя идет за мной, лицо не выражает ровным счетом ничего. Она позволяет вести себя туда, куда я захочу.

Я понимаю, что она чувствует. Примерно так же я отреагировал, когда застал Яра и Соню вместе. У меня как будто вырубили все эмоции.

Но на этот раз брат обманул и меня. Зачем-то говорил, что собирается жениться на Насте, хотя все это время обхаживал нашу секретаршу. Да, она помоложе и сильно наивней, но зачем ему такая? Я все никак не могу взять в толк. Может, все это время он решал, на ком жениться? Но, скорее всего, он просто видел, как я смотрю на Настю и хотел хлопнуть меня по рукам.

Сажаю ошарашенную девушку в машину и пристегиваю ремень безопасности. Она просто смотрит перед собой. Не плачет, не ругается — замыкается в себе. И я намерен разбить к чертям эту скорлупу, в которую она себя загнала.

Сев за руль, я проверяю бензин — достаточно, чтобы доехать, — и завожу машину.

Настя не спрашивает, куда мы едем, а я ничего не говорю. Наконец, когда мы подъезжаем к черте города, она спрашивает:

— Моя машина?

Видимо, оставила где-то у «Харакири».

— Завтра заберем, — произношу я тоном, не терпящим возражений.

И, похоже, именно такой мужчина рядом ей сейчас и нужен. Жесткий, бескомпромиссный. Который не позволит ей думать о том, что она только что увидела.

— Куда мы едем?

— Ко мне домой.

Вместо того, чтобы арендовать дом, я его купил, но я не собираюсь никому об этом рассказывать. После возвращения в родной город, мои действия не поддаются обычной логике. Или поддаются, но я отказываюсь ее признавать.

— Зачем? — не отстает Настя. В ее вопросе — ни единой эмоции.

— Ужинать. Ты хоть ела?

Она слабо мотает головой. И без того бледная кожа становится почти полупрозрачной. Настя прикусывает нижнюю губу в попытке сдержать подступающие слезы. Ну вот, хоть какая-то реакция.

Внезапно она оборачивается ко мне и спрашивает:

— Ты знал?

— Не имел ни малейшего понятия, — признаюсь я, — до сегодняшнего вечера.

— Почему? — только спрашивает Настя.

Она снова потряхивает головой и отворачивается к окну.

— Ничего.

Мне хочется вернуть первые дни нашего знакомства, когда она ругалась со мной, кричала на меня, спорила. Потому что вот эти тишина и равнодушие — это просто невыносимо.

— Настя, — рычу я, не отрываясь от дороги.

— Просто вези меня, куда везешь, — говорит она, прислонившись головой к стеклу.

Мы въезжаем на территорию коттеджного поселка, затем проезжаем еще одни ворота и останавливаемся у ровного ряда таунхаусов, отделанных под темное дерево. Как архитектора меня сразу привлекли эти простые и аккуратные домики. Застройка неплотная, у каждого жильца — свой личный внутренний двор приличных размеров. Отличное место, чтобы жить… с семьей.

Эта мысль молнией врывается в мое сознание и остается там, несмотря на все мои попытки изгнать ее. Вот он, оказывается, настоящий дом. В Лондоне я десять лет снимал дорогущую квартиру около центра, но так и не думал о том, чтобы приобрести что-то свое. А здесь уже через сутки подписывал договор купли-продажи.

Начинает темнеть, в окнах соседей горит свет.

Я открываю дверь со стороны Насти и протягиваю ей руку. Но она никак не реагирует, даже не смотрит в мою сторону.

— Это шок, — комментирую я, отстегивая ремень безопасности, раз уж она сама не может это сделать. — Пройдет.

— Легко тебе говорить, — вырывается у нее.

— Поверь мне. — Я заглядываю ей в серые глаза, льдинки горят ярче, чем в нашу с ней совместную ночь. — Это не так.

В доме я помогаю ей снять туфли и пиджак. Сейчас она практически как маленький ребенок, который не может ничего сделать самостоятельно.