Он уже почти подошёл — оставался последний поворот до комнаты Тин, когда заметил перед собой силуэт. Не узнать эту блондинку было сложно, как и не понять, что движутся они в одном направлении. Иллюзия, накинутая на парня, не позволяла Элире его разглядеть, поэтому Эрик пошёл следом. Так и есть, остановилась справа от двери Тиниары, оперлась о стену, закрывая глаза… Больше он не ждал — преодолел последние метры до сестры, скинул морок, схватил за руку и дёрнул на себя с такой силой, что это недоумение поморщилось.

— Ты что здесь делаешь, а, тварь?

— Эрик? — испуганно вылупилась на него девушка.

— Я тебе вопрос задал.

— Ничего, просто шла к подруге…

— Ты за идиота меня принимаешь? Я сказал тебе держаться от неё подальше, с первого раза не поняла? Мне писать письмо Ильмиру, чтобы он передал послание отцу?

Ведь уже пригрозил ей единственным компроматом, который удалось в своё время достать — запись её мамаши, изменяющей их отцу, что ещё нужно? Элира распахнула глаза от страха, но этого было явно недостаточно. Пришлось разжевать.

— Если подобное вскроется — вас обоих лишат любой материальной поддержки, и тогда вам придётся вернуться в ту клоаку, из которой эта дрянь в своё время выбралась. Кем там она была? Певичкой в каком-то трактире? Нравилась мужчинам и по рукам ходила? До сих пор не могу поверить, что отец не только изменил с ней своей жене, но и притащил её вместе с ребёнком в подоле прямо к нам в дом. С удовольствием выставлю вас обратно!

— Да пошёл ты, — прошипела мелкая мегера. Только Эрик ещё не закончил.

— Но знаешь, что самое забавное? Если вас сейчас выбросят на улицу, то мать не сможет зарабатывать так же, как раньше — возраст берёт своё. Она уже не молоденькая нимфетка, а чем богаче мужчина, тем более юных дев он хочет видеть в своём окружении. И работать придётся тебе, чего, если я хорошо тебя знаю, ты не умеешь, да и не хочешь.

Элира недовольно поморщилась, но согласно кивнула. Теперь они вновь могли вести себя «почтительно», лишь изредка развлекаясь сарказмом в адрес друг друга, но в комнату к Тин Эрикиль уже не пошёл — вспышка гнева вернула ему самообладание и стёрла неожиданно накатившее желание.

Встретились они на следующий день. После того как Тин переместилась в башню среди ночи, о возврате к формальному общению речи уже не шло, но и того безумия больше не ощущалось. Она открывалась, начинала откровенничать, только отношения всё равно развивались слишком медленно, а принцу скоро нужно будет вернуться к матери. Каждый день, что дариец проводил вдали от неё, наполнял сердце страхом, что он не успеет попрощаться. Но Тиниара не была готова уехать из академии, и Эрик это отлично понимал. А попытки поторопить могли привести к тому, что она перестанет ему доверять, и всё придётся начинать сначала. Её неуверенность проявлялась в мелочах. Например, однажды они стояли в башне, и девушка спросила:

— А сколько тебе лет?

Не сказать, что слишком неожиданно, ведь учились здесь люди разного возраста, от двенадцати до двадцати пяти лет. Она, конечно, понимала, что парень старше. Видимо раньше не задумывалась о разнице в возрасте.

— Двадцать четыре. И к чему эти вопросы?

— Я просто подумала... Я ведь ещё маленькая. Тебе со мной интересно?

— Малышка, — рассмеялся Эрик. — Так и буду теперь тебя называть.

— Эй, — надулась Тиниара, хотя было заметно, что она трепетала от его слов.

— И правда, малышка, — улыбнулся парень, притягивая её к себе и чмокая в нос. — Маленькая сердитая девочка. Ну ничего, мы тебя развеселим.

Закрыл глаза и коснулся кончиком носа её щеки. Почувствовав, как она подалась вперёд, Эрик повернулся так, что их губы едва не касались, и девчонка сама поцеловала его. Эти детские поцелуи были приятны, но идея вновь почувствовать страсть захватила разум дарийца. Он разомкнул губы, скользнул языком в рот девушке, повёл руками вниз по спине, сминая платье в надежде ощутить хрупкое тело. Тин прильнула к нему сильнее, на секунду поддаваясь желанию, а потом отшатнулась, судорожно дыша. На лице парня на мгновение появилось раздражение, принц не без труда взял себя в руки и слегка улыбнулся:

— Прости, малышка, не хотел торопить события. Ты такая сладкая, трудно сдерживаться. Иди сюда, — протянул ей руку. Тин неуверенно вглядывалась в его лицо. Вообще-то, в момент поцелуя она испугалась скорее своих эмоций, но парень сам виноват — ни к чему быть настойчивым. Они ведь знакомы всего пару недель — слишком мало для такой правильной девочки. Теперь, когда лицо Эрика вновь выражало максимальную заботу и нежность, Тиниара медленно отбросила сомнения и шагнула в его объятия.

Он прижимал к себе юную, невинную девушку, чувствовал, с каким трудом ей удаётся открыться, а в ушах эхом звенели слова матери: «Ты должен знать всё, опережать их на два шага вперёд. Никому, никому нельзя доверять. Видишь, как они прогнили? Как собачатся и грызутся из-за мест у кормушки? Это в природе людей, Эрикиль. Когда я умру — ты останешься один, хоть и будешь окружён этими низшими созданиями».