Лучше бы Тиниара походила на остальных.

1.11

— Это не смешно, — сквозь зубы сказала Тин, изо всех сил пытаясь не рассмеяться. Они с Эриком стояли в своей башне, и парень создавал ей иллюзорные платья одно за другим. Сейчас на ней материализовалось кошмарное ярко-жёлтое нечто с пышными рукавами-фонариками, и Тиниара с ужасом разглядывала себя в созданное принцем зеркало.

— А что с ним не так? — притворно хлопал глазами парень — серьёзное выражение лица давалось ему куда проще, хотя он тоже изредка кривил губы в улыбке, думая, что Тин не видит. — Оно вполне подходит к тематике бала.

Темой была осень, и, хотя Тиниара очень хотела пойти туда с Эриком, это событие вызывало больше опасений, чем надежд. А что если она так и не найдёт платье? А что если ошибётся в танце? А что если её дар переместит её прямо посреди зала? Эрик заметил перемену в её настроении и тут же убрал все иллюзии.

— Малышка, — нежно сказал принц, притягивая девушку к себе. — Ты у меня такая задумчивая. Иногда мне кажется, что полностью завладеть твоим вниманием невозможно.

Тиниара восприняла эти слова по-своему. Дилиан ей больше не снился, но те два сна она помнила наизусть. И несмотря на убеждения Греты в том, что они ничего не значат, ей всё равно было стыдно. А ещё интересно — какого это целовать кого-то, кроме Эрика. И это ещё один повод для стыда. Она совсем сникла и отвернулась к перилам балкона, с долей облегчения замечая, что солнце клонится к горизонту.

— Пора расходиться, — проследив за её взглядом, сказал Эрик. Как и всегда напоследок он притянул девушку к себе и прильнул к её губам. Тиниара растворилась в этих ощущениях, но желанная эйфория так и не приходила. Чего-то не хватало, словно она упускала нечто важное, делала что-то неправильно. Поцелуи стали казаться ей сухими, в них больше не было страсти, и в этом Тин винила только себя. Эрик, казалось, ничего не замечал, и неохотно оторвавшись от неё, потянул Тин к двери. Они вышли на улицу — осень в этих краях приходила очень поздно, и сейчас, в середине октября, только начинала окрашивать листья в жёлтые и красные тона. Ветер приятно освежал разгорячённое от стыда лицо девушки, а сгущавшиеся сумерки скрывали её смущение от его взгляда. Они молча шли по тропинке, ведущей к спальному корпусу академии, когда тихий, но твёрдый голос разрезал тишину:

— Эрикиль.

Эрик тут же напрягся и обернулся в поисках говорившего. Заметив в тени деревьев силуэт коренастого мужчины, поджал губы и сделал пару шагов в его сторону, но потом замер. Руку Тиниары он всё ещё сжимал своими пальцами, причём с такой силой, что девушка невольно поморщилась от боли.

— Зачем ты приехал? — срывающимся голосом спросил принц, и лицо его стало таким бледным, что Тин подумывала позвать целителя.

— Тебе пора домой, мой мальчик, — хрипло ответил мужчина, выходя из тени деревьев. Тиниара разглядела грозного дарийского война — лицо, испещрённое шрамами, правый глаз чуть заплыл, походный серый плащ наверняка скрывал доспехи и здорово запылился с дороги, седые волосы коротко острижены, правая рука покоится на поясе, к которому должен быть прикреплён меч.

— Она... — Эрик не договорил, у него словно подкосились колени, и девушка прижалась к нему, надеясь, что ей хватит сил удержать принца.

— Нет... Пока нет. Но осталось немного. Твой отец приказал дождаться утра и послать за тобой экипаж, но я решил, что ты захочешь быть рядом, и приехал сам.

— Спасибо, — ответил Эрик, понемногу приходя в себя. — Когда мы выдвигаемся?

— Прямо сейчас.

Парень кивнул, словно ожидал такого ответа, и обратил внимание на взволнованную Тин. Мужчина тактично отошёл в сторону.

— Ты уезжаешь?

— Мама при смерти. Я должен быть рядом с ней.

— Я понимаю, — опустила взгляд Тиниара. Весь её мир рушился. Какой же мелочной она была несколько минут назад, когда считала, что в их поцелуях не хватает страсти.

— Эй, я вернусь к тебе. И привезу самое лучшее платье к балу.

— Не нужно мне платье, возвращайся сам.

— Малышка, — в его голосе была такая нежность, которую Тиниара не слышала от него раньше. Парень быстро наклонился, подбирая небольшой камень с земли, закрыл глаза и что-то прошептал. Из камня выросла и распустилась прекрасная белая лилия.

— Заклинание не вечно, но всё же... пусть он напоминает тебе обо мне.

Эрик потянулся к ней, легко касаясь губами, но Тин этого было мало. Она так боялась, что видит его в последний раз, так желала, чтобы он остался... разомкнула губы и провела языком по его губам. Парень тяжело вздохнул, неожиданно для себя понимая, что вновь теряет контроль. Руки скользили по худенькому телу, прижимали девушку так крепко... а она гнулась, подчиняясь его напору. Хотелось ощутить тепло её тела, коснуться нежной кожи, но строгое платье под горло не давало малейшей возможности... Их прервал вежливый кашель, напоминающий о начисто забытых приличиях, и молодые люди отпрянули друг от друга, тяжело дыша. Эрик смерил Тин ошарашенным взглядом — как она это делала? Как заставляла его забыть обо всём на свете? Он взял девушку за руку и вложил в её пальцы иллюзорный цветок.

— Я вернусь. Дождись меня, слышишь? Я вернусь к тебе.

2. Реверс

Одиночество ударило по нервам с такой силой, что Тиниара почти сломалась. Она пыталась вновь сидеть в своей комнате, но после трёх недель свободы это казалось невыносимым. Несколько дней девушка приходила в заброшенную башню, чтобы почитать — Эрик оставил ключ. Но застав там уединившуюся парочку, Тин перестала туда ходить. Их священное место было осквернено. В итоге большую часть времени девушка проводила, глядя на подаренную лилию и изнывая от скуки и страданий. Люди её сторонились, не зная, как правильно себя вести — она им всё так же не нравилась, но ведь принц мог вернуться. Правда, это спокойствие длилось недолго.