Как и вчера, как и позавчера, энергетическая связь нас притянула друг к другу, мы пришли в одно и то же место в одно и то же время. Главное, не шевельнуться, не выдать себя, а то эта Тана решит, что я нарочно ее преследую, и устроит скандал так, как она умеет.

Я смотрел в небо, девушка молча сидела — и, вероятно, смотрела в землю.

Послышался тихий всхлип… шмыганье… сердитый вздох. Красноволосой хочется выплакаться, а она себе не позволяет.

Лысый ошибся: она не спит со старшим надзирателем и, судя по всему, копаться в мусоре будет до скончания веков. Я вспомнил надзирателя, его смазливую наружность, приглаженные светлые волосы. Он даже с виду скользкий, диагноз можно ставить сразу — мудак, упивающийся властью.

Тана всхлипнула снова, прерывисто вздохнула и поднялась.

— Будь гибкой… — пробормотала она и направилась к лавке.

Я приготовился к скандалу, но девушка и сейчас меня не заметила, и, сильно пнув по лавке, прорычала:

— Да пошли вы все!

Так и не увидев меня, она ушла; я приподнялся-таки и посмотрел ей вслед.

Молодец, красноволосая! Не прогибайся.

Тана

В последний день срока, который я дала Доброжелателю на выполнение его части уговора, меня доставили к Дадено. Перед этим, что примечательно, меня заставили принять душ, выдали новый красный костюм и только тогда повели к аэро-площадке, где меня уже ждал аэрокар и двое типов из охраны, которых я уже знала визуально. Полет продлился недолго, но я все равно насладилась им, нагляделась в окно и потешила себя слабой надеждой на то, что вскоре я снова полечу — но уже с Хесса, домой, и не на аэрокаре, а на звездолете.

Замначальника колонии встретил меня неприветливо; сдвинув густые брови, он кивком указал мне на стул для посетителей и, как только я села, с минуту молча на меня смотрел.

— Ох, и не нравится мне все это, Скайлер, — сказал он, наконец. — У вас ни с того ни с сего появился адвокат, да такой цепкий и кусачий, что от него невозможно отбиться. Вцепился, как тхайн, и держит намертво. Третье прошение пришло на пересмотр вашего содержания. Как вы это объясните?

— Хороший адвокат, — улыбнулась я, чувствуя, как быстрее начинает биться сердце, и как надежда на скорое освобождение расправляет крылышки и даже начинает трансформироваться в уверенность. — Отрабатывает деньги.

— Вот именно! — Дадено прищурился. — Откуда у вас вдруг взялись деньги на адвоката?

— Это имеет значение? — приподняла я бровь.

— Не увиливать и отвечать честно, гражданочка, в ваших же интересах, — раздраженно сказал мужчина. — Даже если ваш зверюга-адвокат добьется пересмотра дела, ближайшее время вы все равно проведете в трудовом поселении, а это не меньше месяца-двух. И я хотел бы знать, придется нам потом выплачивать штрафы и компенсации за то, что держали вас тут, невиновную, или наоборот, придется ужесточать ваше содержание.

— Что именно вы хотите от меня услышать?

— Правду!

— Какую именно?

— Всю! — решительно заявил Дадено. — Как вы, молоденькая полицейская, отличница, едва начав работать, совершили столько ошибок? Почему вас так спешно отправили на Хесс? И почему защита ваша активировалась только сейчас, а не тогда, когда заваруха только началась?

— Когда заваруха началась, ни у меня, ни у моей семьи не было денег на хорошего адвоката. А у тех, кто хотел меня сюда упрятать, денег было предостаточно. Вот и разгадка.

— Ладно, но что вы сделали, Скайлер? Виновны вы, в конце концов, или нет?

— Виновна, — признала я. — В том, что искорежила кар своего начальника. Это преступление я готова отработать, но все остальное — поклеп.

— А то, что вы изувечили гражданина Поукка?

— Изувечила? — усмехнулась я. — Он просто получил по носу, вот и все. Поукк старшей расы, на нем уже все давно зажило.

— Почему вы это сделали?

Мне захотелось огрызнуться и сказать, что это не его дело, но я сдержала возмущение. Я болезненно реагирую на все эти допросы; только меня начинают расспрашивать, как мне хочется ругаться и возмущаться. Злит меня то, что я не смогла тогда придумать, как настоять на своем и при этом не подставиться под удар.

— Знаете… — промолвила я, вспоминая, когда все началось. — Я очень старалась. Сначала в школе, чтобы получить высший балл и возможность выбрать высшее учебное заведении получше, потом в академии Жизни, чтобы овладеть всеми премудростями эо, потом снова в Школе — но уже в полицейской, чтобы выдержать конкуренцию. Я говорю вам это, чтобы вы поняли, насколько я дорожила своей работой. Меня взяли обычным патрульным и поставили в пару к опытному сотруднику. Однажды вечером, патрулируя улицу, мы увидели, как наземный кар снес уборочного робота; робота зацепило, проволокло по асфальту, превратило в покореженную железку, а собранный мусор разбросало по улице. Мы просигнализировали гражданину, который вел кар, чтобы он остановился. Гражданин остановил кар, и вышел к нам. Мой коллега начал объяснять ему, что за порчу уличной уборочной техники нужно уплатить штраф. Гражданин этот, молодой человек старшей расы, увидев, что дело всего-то в роботе, разозлился, что мы остановили его по такому пустячному поводу, и, оскорбив нас, собрался уехать. И тогда…

— … Вы его задержали, — вставил Дадено, внимательно на меня глядя.

— Да, задержали. За оскорбление сотрудника полиции при исполнении и за порчу имущества. Поукк разорался, начал оказывать сопротивление, и тогда я…

— Сломали ему нос.

— Он сам подставился под удар! Мы имели право задержать его. Я не хотела причинять ему вред, просто он слишком сопротивлялся. Естественно, мы отвезли Поукка в участок и оформили. Я думала, на этом все, и через пару дней выкинула этот инцидент из головы, но тут меня вызвали к начальству и строго отчитали за рукоприкладство при задержании и заставили писать объяснительную. Этим дело не ограничилось. Поукк явился в участок и потребовал от меня извинений.