Дадено выслушал меня с терпеливым, безоблачным спокойствием (которое куда страшнее гнева!), и когда я закончила, уточнил елейно:

— Это все?

— Нет, не все. У нас в поселении содержится звезда Союза, Найте Малейв. К нему приставлен охранник. Так вот, этот охранник позволяет себе бить его с жестокостью, в полную силу. И это после недели в изоляторе! Если вы не вмешаетесь, Малейва домучают и он умрет, и тогда ЦФ и пресса вас съедят в один присест!

— Идите прочь отсюда, — сквозь зубы проговорил хозяин кабинета, все еще сохраняя спокойствие. Только глаза стали черными-черными. — Что б я еще когда-нибудь послушал хитрую пигалицу… Навешала мне лапши на уши! Молодец, Скайлер! Теперь я понимаю, почему вы здесь!

Я поднялась со стула и ответила:

— Я здесь потому, что говорю правду. Неприятную, жутко-жутко раздражающую правду… Вот вы и кривитесь. Я не ради себя это все говорю, я просто ставлю вас в известность. Просто наведите справки о Хальде, узнайте, сколько арестанток прошли через его кровать, сколько из них покинули колонию раньше срока! Узнайте, почему Марла и Курид так хорошо устроились. А вот записи с камер смотреть бесполезно. Они почему-то не записывают все самое интересное.

— Вон! — прогремел Дадено.

Что поделать? Я вышла вон.

Тана

Я не возлагала на Дадено особых надежд. А зря! Хоть мой рассказ и рассердил его, он мои слова мимо ушей не пропустил и начал-таки проверку. Появились в нашем поселении новые люди в форменной одежде, потихоньку стал меняться состав охраны, и в один прекрасный, чудесный, замечательный день я услышала, как Птичка Токи, «голос» и «уши» десятого поселения, в страшном восторге вещает, что Хальда уволили с должности старшего надзирателя!

Сложно описать, какие чувства я тогда испытала; эта новость ошеломила меня, как удар под дых, но не потому, что увольнение Хальда казалось невероятным, а потому, что Дадено принял меры, послушав меня.

То ли я в кои то веки сумела повлиять на другого человека, убедить в своей правоте, то ли замначальника прислушивается ко всем и не разделят людей на «важных» и «неважных». А может, после моего рассказа ему просто захотелось предстать в моих глазах образцовым служителем закона, показать, что он не такой, как мое перетрусившее начальство.

— Слышь, Заяц красноухий, — обратился ко мне арестант, который попытался приударить за мной в первый же вечер в поселении, — некому больше будет тебя прикрывать. Получишь ты у нас, поняла?

— Ага, — рассеянно отозвалась я и вернула пустой поднос к другим подносам, так и не дождавшись своей очереди на раздачу в столовой.

Плевать на завтрак, я сегодня радостью буду сыта!

Удора и О-Тайлу я встретила у гаража. Апранка с кислым видом слушала сбивчивую речь влюбленного парня, и при виде меня бесцеремонно прервала его, воскликнув:

— Тана! Ты слышала уже?

— О Хальде? Конечно! — я улыбнулась; мир в моих глазах стал светлым, радостным, ярким…

— Светишься, как звездочка, — рассмеялась О-Тайла, игнорируя тот факт, что сама стала звездочкой для Удора.

— Хальд — надзиратель? — уточнил Удор.

— Да, — ответила я. — Бывший надзиратель. Плохой человек.

— Хорошо, что бывший, — кивнул апранец.

— Да, хорошо, очень хорошо!

Все «мусорщики» собрались, и нас рассадили по карам; занимая свое место, я мельком взглянула на Найте и мир немножко поблек. «Если бы ты не пристала к нему, не случился бы эо-ри, и Доброжелатель не устроил бы тебе встречу с Дадено, и Хальд все еще был бы главным здесь», — напомнил безжалостно внутренний голос. Я неловко поерзала на сиденье и заставила внутренний голос умолкнуть.

Этот Найте — тот еще нахал, пошляк и циник. Нечего из-за него переживать…

Помимо того, что решилась проблема с Хальдом, я заметила, что за Найте больше не присматривал тот лысый здоровый охранник. Звезда Союза теперь расхаживал спокойно, без «почетного эскорта», и, судя по его довольной физиономии, ему произошедшие перемены персонала тоже очень пришлись по душе. За весь день я взглянула на Малейва всего-то раз… ну ладно, пару-тройку раз, и быстро, но он каждый раз ловил мой взгляд и при этом чуть приподнимал бровь, давая понять, что все замечает.

Я ругала себя за неистребимое любопытство (если это любопытство) и, увы, краснела. Странное дело: одна моя проблема — Хальд — решилась; другая — свобода — решалась, но спокойно мне не работалось, и нервное возбуждение никуда не делось. Присутствие Малейва плохо действовало на меня, и, хотя наши рабочие места находились достаточно далеко друг от друга, я все равно ощущала «бога», и почти каждое его движение или перемещение замечала.

К несчастью, после эо-ри между нами создалась связь. Стоит нам оказаться рядом, как нас начинает штормить, стоит же разойтись, оказать подальше, как донимает сосущее чувство энергетического голода. Неизвестно, когда это все сойдет на нет, ведь связь завязана на моих чувствах, а я чувствую к Найте столько всего, что тут и не разберешься…