Ремни выдавили из моей груди весь воздух, и секунду-другую я бессмысленно пялилась на панель, не понимая, где я, что со мной, откуда этот гул и почему в животе такое странное ощущение, как будто спускаюсь на скоростном лифте… С шумом поднялась загородка, разделяющая пассажирский салон и кабину пилота.

— Какого цвина происходит? — задала вполне резонный вопрос пассажирка, молодая гражданка неопределенной расы. Ее голос звучал испуганно, но без ноток паники, что уже хорошо — у меня нет возможности успокаивать кого-то. Себя бы успокоить!

— Аварийная ситуация. Будем садиться, — как можно более спокойно ответила я, обернувшись к женщине, и улыбнулась — надеюсь, улыбка получилась достаточно оптимистической.

— Сейчас? — уточнила она, держась за ремни.

Аэрокар трясло, гул усиливался, и я уже не смотрела на текстовые и сигнальные оповещения. И так знаю, что творится. На то, чтобы сообразить, что делать, у меня было всего полминуты или чуть больше. Инструкции гласят, что надо снизить скорость и садиться в автоматическом режиме. Системы безопасности пассажира и пилота включатся автоматически при посадке. Но гарантий спасения нет: пассажирка может оказаться младшей и умереть даже от ушиба, да и сам аэрокар настолько не надежный, что при столкновении с землей наверняка превратится в хлам. Знаю я, как работают системы безопасности на таких машинах…

Я глубоко вдохнула и приняла решение.

Послышались какие-то странные звуки; мозг расшифровал эти звуки как чей-то голос, но я отбросила все лишнее и сосредоточилась на одной-единственной задаче: посадить аэрокар удачно. Я вдохнула еще раз и перевела управление в ручной режим — делать это разрешается только в крайних случаях, потому что как не всякий пилот справится с управлением при неконтролируемом снижении. Мой дядя всегда говорил, что любой аэрокар по сути своей — банка, напичканная электроникой. Если откажет электроника, останется только банка.

Аэрокар не слушался, «брыкался», падая в темень…

— Держитесь! — прорвался в мое сознание голос пассажирки, и я почему-то ощутила ее руки на себе. Как она оказалась здесь?! Неважно! Бешено рявкнув ополоумевшей женщине, чтобы она держалась крепко, я резко потянула руль направления и локтем отжала кнопку выдвижных опор.

Лязга не было, только грохот, да и тот непродолжительный. Под «пузом» машины дребезжало, двигатели покряхтывали, нас несло вперед, уже по земле, в темени, неизвестно куда. Окаменевшая от напряжения, мокрая, я намертво вцепилась в руль; так же, мертвой хваткой, вцепилась в меня пассажирка.

Аэрокар несло вперед, скорость не сбавлялась — неизвестно, сколько мы еще так проедем и куда выедем.

— Резче тяни сейчас! — скомандовала она. — И сразу тормоз.

Я машинально сделала, как она сказала; аэрокар дерзко крутанулся. Пассажирка вцепилась в меня еще сильнее, до боли, чтобы не отлететь по инерции; мне показалось, ремни поломали мне ребра. Несмотря на шум, развороты аэрокара и все прочие отвлекающие элементы, включая упавшие мне на лицо волосы пассажирки, я держала руль и не давала аэрокару уйти в самоволку.

Наконец, машина встала и засопела, как загнанное животное.

Опять же, действуя автоматически, я отключила двигатели.

Вот и все. Вроде живы.

Позже, когда явились спасатели и техники, ко мне подошла пассажирка. Вид у нее был потрепанный, но отчего-то довольный; пышные каштановые кудри беспорядочно лежали на плечах, лезли в лицо. Неудивительно, что в глаза мне сразу бросились ее волосы: эта грива закрыла мне обзор во время руления.

— Вы сумасшедшая? — холодно спросила я; в моем голосе утверждения было больше, чем собственно, вопроса.

— Это как посмотреть, — ответила с улыбкой молодая женщина, откидывая непокорную прядь с лица. — А вы умелый пилот. Удачно посадить такой дрянной аэрокар может только мастер.

— Я бы справилась лучше, если бы вы не лезли.

— Простите. Я сразу поняла, что посадка будет жесткой, и на всякий случай решила вас подстраховать. Видите ли, я психокинетик, — пояснила незнакомка. — И так как я гостья на этой планете, эо у меня не заблокирован.

— То есть вы схватили меня, чтобы спасти?

— Именно. На технику надежды не было, — презрительно проговорила она, поглядев на мятый аэрокар. — Зато, как оказалось, надеяться можно было на пилота. Вы отлично справились.

Я поостыла и перестала смотреть на женщину зверем. Скорее всего, так и есть — она сильный психокинетик. Зная, что ей при жесткой посадке ничего не грозит, она решила подстраховать меня, спасти от возможных травм, закрыть своим телом. Похвально.

— Как вас зовут? — спросила пассажирка, глядя на меня задумчиво и лукаво.