— Я не… — прохрипел Дил и замолчал, вцепившись в стальную руку пальцами, когда глава сильнее сдавил его горло.

— Думаешь, раз принадлежишь другому демону, то можешь творить всё что вздумается? Я не могу убить тебя, это верно, но есть вещи пострашнее смерти! Я найду твою слабость! Найду того, кто тебе искренне дорог, и буду сдирать с него кожу, полоску за полоской, пока этот человек не сойдёт с ума! А ты будешь смотреть! Ты будешь умолять меня, чтобы я позволил ему умереть! Ты понял, щенок?

— Рьер, — неуверенно окликнул главу гильдии Вурим. — Ты задушишь его.

Демон разжал ладонь, и Дилиан кулем упал к его ногам, хрипло кашляя и стирая текущие из глаз слёзы.

— Считай, что тебя изгнали, понял? Не возвращайся в Ринтаир. И если хочешь, чтобы твоя бывшая ученица осталась жива — не приближайся к ней! — прорычал мужчина, хватая парня за запястье и раздирая рубашку на предплечье. Острый коготь резко вспорол кожу, перерезая клеймо, что Дилиан ставил вместе с Циши. А следующее мгновение маг уже сидел один посреди поля, разглядывая возвышающуюся вдали башню Ринтаира.

***

Эрикиль сидел за столом, методично раскладывая бумаги в две стопки. Он распахнул очередную папку, прочитал содержимое и закрыл глаза, задыхаясь от злости. Память возвращалась медленно, но когда он разбирал бумаги, то вспоминал события, при которых они были подписаны. И это начинало сводить его с ума.

— Ваше Величество, — заглянул мальчишка-паж. — Ваша жена пришла.

— Впусти, — мрачно разрешил Эрикиль. Тиниара заявилась в комнате, громко цокая каблуками, и улыбнулась, не в силах скрыть свою радость.

— Ты хорошо выглядишь, — она подошла к столу, села на его край, сминая часть бумаг. Эрик недовольно поморщился, рассматривая эту картинку. — Может, прервёшься на сегодня и побудешь со мной? Мы давно не общались без вмешательства третьей стороны…

Что-то было не так. Он смотрел на неё не так, как раньше. Тин стало неуютно под его пристальным взглядом. Когда стражники ворвались в конюшню, готовые воевать с целой армией, защищая своего короля, они нашли лишь их двоих. Тиниара гладила мужчину по волосам, а он спал на её коленях: спокойно, без кошмаров — наверное, впервые со дня их свадьбы. Девушка хотела было перенести его во дворец, но потом решила, что если королевская стража не найдёт его, то перевернёт там каждый камень, а местные явно невиноваты в их проблемах с артефактом.

Ей казалось, что теперь-то уж всё позади, но Эрик поднял руку и положил её на одну из стопок с документами: ту, что была явно выше других.

— Знаешь, что это? — тихо спросил он, и от его тона в груди похолодело.

— Твои документы, — пожала плечами Тин, стараясь сохранять спокойствие.

— Мои? Да вот не совсем. Каждый из этих договоров подписан после того, как ты шептала мне на ухо, как правильно поступить. У меня ведь стоит клеймо против внушения, как ты это делала?

— Эрик, я…

— Будешь отрицать?

— Я хотела, как лучше…

— То есть ты считаешь, что я не в состоянии понять, как лучше?

— Ты слишком радикален во многих вопросах, нельзя изменить всё за один раз!

— И твой выбор — не менять совсем? И не только не менять, но и влиять на мой разум, чтобы я поступал так, как ты считаешь нужным?

— Эрик, теперь ты не под влиянием артефакта, и я…

— Что? Перестанешь?

— Эрик…

— Я помню, как меня зовут. И много чего ещё. Например, твои ночные похождения.

— Я не… артефакт ведь стирал и мою память тоже…

— То есть ты больше этого не сделаешь?

— Нет! Я люблю тебя!

— Допустим. А знаешь, что из всех этих бумажек мне понравилось больше всего? Вот это, — он взял одну из папок и протянул Тиниаре. Та приняла её из его рук, раскрыла и побелела, прочитав содержимое.

— Она это заслужила.

— Тин, ты сейчас серьёзно?

— Она издевалась надо мной!

— И ты сделала её шлюхой из-за детских обид? Элира — моя сестра! Единственная оставшаяся в живых родственница!

— Ты ненавидел её!

— Я ненавидел своего отца и её мать! Она виновата лишь в том, что родилась!

— Эрик…

— Она моя сестра!

— Ты убил всю свою семью, какая разница, что будет с последней?!

Эрик замолчал, потрясённо глядя в её лицо.

— Прости… — начала Тин.

— Нет, ты права. Этот поступок не искупить за всю мою жизнь. И даже влияние артефакта здесь не оправдание. И я буду стараться сделать всё, что в моих силах, чтобы в этом мире, в этой стране жилось лучше, чем при моём отце. Но я не смогу этого сделать, если кто-то будет заставлять меня идти против моих принципов.