Плавно, успокаивающе оглаживала стальные бицепсы, шею. Чувствовала, как он успокаивается, как чешуя уходит прочь. Лоб, плечи снова становятся гладким.

Рычание сошло совсем на нет, её господин успокоился, зверь уснул.

Армисии страшно было признаться даже самой себе, что она боится Алонсо. В своей ненасытной ярости он бывал жесток, к счастью, это бывало редко.

Руфина не верила ей, когда они говорили об этом. Пожимала плечами, рассказывала, что таким не видела его никогда. Может врала, подумала тогда Армисия.

Вернувшись к себе в покои, девушка аккуратно подняла волосы с шеи. В зеркале отражались вспухшие полосы царапин от острых чешуй.

Ничего, всё пройдёт. Не в первый раз. Этьена, служанка Армисии, молча, без разговоров, обработала раны своей госпожи. Она была так же неразговорчива, как и её хозяйка, однако по-своему очень к ней привязана.

Обрабатывая раны настойкой из пузырька в зелёном стекле, дула на них, чтоб не щипало. Этот заветный бутылёк ей передала Марева. Настойка и впрямь была чудесная. На утро от царапин не останется и следа.

Армисия повеселела. Хозяин любит её. Предпочитает её белой задаваке. Ей так и хотелось выбежать в гостинную и перекривлять Элен. Крикнуть:

– Он выбрал меня!

Ох и трудно же плавать в серной кислоте!

Это была любимая поговорка студентов в меде. В своё время Элен училась там на сестринском отделении.

Именно сейчас пришла пора убедиться, насколько отличные у неё были преподы, и как много успели затолкать ей в голову!

Единственно, чего Элен до сих пор не усвоила: она суёт нос куда не надо. И сегодня она нарвётся на тайну, о которой лучше бы не знала!

Те два умника-профессора, что прибыли из Академии Драконов были удивительно непохожими на педагогов.

Тот, что втолковывал новоиспечённым ученицам историю древнедраконьего царства, был высоким, широкоплечим.

С головы до ног одет в чёрную кожу: брюки, куртку, высокие сапоги. Сидел на столе, помахивая ногой, образно жестикулируя руками, рассказывал немыслимую хрень.

Сыпал кучей фамилий, названиями кланов. Элен хлопала глазами, временами даже пыталась уловить мысль – тщетно! Она собиралась понять всё что он говорит, хоть как-то уяснить лекцию, подняла руку:

– А давайте всё сначала?

Преподаватель уставился на неё:

– Как это?

– Я не понимаю того, что вы говорите. Давайте схему нарисуем, или систему пропишем. Кто чей папа, куда делась бабушка великого рода, я запуталась.

Армисия приободрилась. Она тоже нифига не понимала, но помалкивала.

Учитель присел перед Элен. Протянул руку, хотел коснуться её макушки.

Элен перехватила его руку:

– Не советую обмениваться со мной ласками, дяденька.

У мужчины, затянутого в кожу, глаза на лоб полезли:

– Миледи, с какого неба вы свалились?

– С далёкого, – Элен сдула со лба выбившуюся прядку.

Преподаватель попятился:

– Во-первых, вы не должны меня перебивать. Я говорю специальным кодом. Знания сами улягутся у вас в голове.

Он нервно ходил по комнате.

Остановился, засунул руки в карманы:

– Во-вторых, я протянул руку, чтоб поправить ваше внимание. Оно рассеяно. У меня для этого есть специальный инструмент – он показал ладонь, в ней светился синий треугольник.

Обиженка снова заходил по комнате:

– И вообще! Я высший профессор истории. Меня сюда прислали по высочайшему распоряжению!

– Простите. Я и вправду позволила себе лишнего.

Элен опустила глаза, Армисия торжествуя, пододвинула ей записку: "Элен, ты дура".

Закончив лекцию, обиженный дядька выдал тетрадки с домашкой и ушёл.

Второй преподаватель был сущим одуванчиком. Старенький дедок с облачком мягкого пуха вокруг головы смотрелся мило и не страшно.

Однако, с первого звука стало ясно, что он втолкует свою аптечную латынь любому в самые печёнки. И треугольник на ладошке не понадобится.

Лекция закончилась. Старик, шаркая, медленно шёл по коридору. Элен набралась смелости, догнала его: