Но вы ведь на самом деле не имеете в виду «что угодно», когда говорите «что угодно»? Я уже давно научился внимательно следить за собой, чтобы не наделать того, что… Но вы сказали выбирать свои действия, так что в остальном я могу быть свободен. Ладно. Так понятнее. Давайте-ка я расскажу вам о… Ох, сказать это не так просто. Ладно, попробую. Возможно, я могу действительно позволить этому выйти наружу. Надо же! Можно даже не ограничиваться одними лишь словами. Мне бы очень хотелось отпустить всё и сразу, но…

Границы

Каковы границы приемлемых действий в психотерапии? В наши дни вокруг этого вопроса идут большие споры. Следует ли клиенту ограничиваться лишь вербальным исследованием, а если нет, то в каких пределах допускаются или поощряются действия? Терапевты экспериментируют в этих вопросах [Bugental, 1968; 1976, 314]. Одни видят в этом размытие профессиональной ответственности, другие настаивают, что это расширение профессиональных обязательств. Как обычно, самые горячие споры идут вокруг сексуальных и агрессивных импульсов. Я не знаю полноценного ответа на этот вопрос. Традиционные границы, безусловно, слишком узки и иногда даже антитерапевтичны, однако высвобождение давно ограничиваемых и связанных со множеством конфликтов импульсов сопряжено с реальной опасностью. Лишь смелость, непредвзятость и усиленная коммуникация смогут привести нас к ответу.

Обнаружение расширенного ощущения собственных возможностей

Одним из глубочайших открытий, совершаемых с развитием навыка искреннего внутреннего поиска, является осознание того, насколько необязательны те или иные паттерны в жизни клиента и насколько история его жизни определяется случайностями. Всё вполне могло быть по-другому: вполне могли быть приняты другие решения, могли развернуться другие отношения и могли быть использованы другие возможности. Всё могло быть совсем иначе, если бы только в одном из десятка поворотных моментов что-то пошло немного по-другому. Это открытие может быть поразительным и восхитительным или ужасающим и выбивающим почву из-под ног. Клиент переживает реальность подлинного существования бесконечного числа способов бытия и реальность того, что их ограниченный диапазон, известный из прошлого, не является заданным набором путей, по которым клиенту придётся двигаться всю оставшуюся жизнь. Теперь клиент осознаёт, что обладает свободой и — нравится ему это или нет — ответственностью снова и снова создавать себя. И всё же каждый день неизменно оказывается таким, какой есть, а свобода всегда лежит в новом мгновении.

Да, я вижу, что мог бы стать учёным, а не специалистом по продажам, — ну и что?! Я мог жениться на Джоан, а не на Лоис — это я и так знал. Я мог бы быть президентом компании и летать как птица — тоже мне новость. Президент компании? Да ладно… подумать только. А ведь это действительно так. Если задуматься, это просто потрясающе. Если бы я только прошёл то обучение, когда у меня был шанс, и немного умнее разыграл свои карты со стариной Алеком… Вообще-то в то время я знал об этом, но, чёрт возьми, я был так зол на него, что мне было приятнее его опускать. Не очень-то умно — это правда. И это не первый раз, когда я пытался переиграть другого, но сам оказался в проигрыше. Кому это нужно? Уж точно не мне. Президент компании… Хм-м… Чёрт! Какая нелепая фантазия! Но фантазия ли? Мой путь ещё не окончен…

Обновление решимости довести работу до конца

Один из важнейших ингредиентов всего предприятия, который так легко принять как данность, — это чистая смелость и решимость человека, проходящего через боль, разочарования и краткосрочные успехи; через пустыни, когда кажется, что ничего не меняется; через ужас и архаические страхи, которые внезапно оживают и становятся совершенно реальными; а также через вездесущее осознание отсутствия гарантии счастливого финала. Конечно, очень высокий процент клиентов, искренне вовлечённых в процесс, доходят до конца, однако то, что это происходит, является свидетельством стойкости человеческого духа.

В начале терапии клиент почти всегда убеждён, что ему точно потребуется меньше времени, чем утверждает терапевт (обычно два или три года). Причина этого мнения вовсе не тщеславие — скорее, оно рождается из недостаточного понимания потрясающей широты и глубины, в которую вот-вот погрузится клиент. Мало кто из нас действительно осознаёт огромную вселенную внутри, всё множество возможностей, всё разнообразие переплетений чувств, фантазий, надежд, страхов, импульсов, устремлений, воспоминаний, размышлений и всего остального, что заполняет ту уникальную срединную землю, в которой мы обитаем, осознаём мы это или нет.

Узнать этот обширный простор нам мешают стены, которые мы возвели, чтобы сдержать то, что пугает, вызывает чувство вины или боль. Разрушение этих стен ведёт к освобождению тех самых чувств, которые в прошлом были признаны слишком мучительными, чтобы их терпеть. Однако лишь пережив эту пугающую боль и увидев её насквозь, мы можем примириться с собственным бытием, обнаружить свою изначальную свободу и войти в безграничный внутренний простор. Этот процесс требует полной решимости и доверия: доверия к себе, к терапевту и к самому процессу.

Расширение ощущения собственной идентичности

Кто мы или что мы? Какова глубинная природа человека? Каковы наши возможности? В какой степени мы можем направлять собственную судьбу? Какие силы нам доступны, когда мы полностью используем свой потенциал? Каково это — быть целостными, а не разделёнными изнутри, как обычно? Клиент и терапевт прямо и косвенно исследуют эти вопросы по мере продвижения работы. Обычный результат хорошего терапевтического исследования собственного бытия — это значительно расширенная интуиция относительно этого бытия, относительно собственной способности иметь жизненный опыт, больше соответствующий глубинным желаниям, а также относительно того, что если мы не отчуждены от самих себя, мы всегда можем себе доверять.