Шрифт:
Я не представляю, как теперь писать финальную главу — вместе с неудачным образом отца главной героини в небытие отправлена пара ключевых предпосылок, и я понятия не имею, чем их заменить.
Что гораздо хуже, мне даже не хочется об этом думать.
– Тогда чем ты так недовольна? — с подозрением интересуется Денис.
– Тем, что дура несобранная, — каюсь я на серьезных щах.
В этой шутке куда больше правды, чем хочется верить. Денис смеётся, и его веселье горчит нерассказанными воспоминаниями.
Он ни словом не обмолвился о своей несостоявшейся невесте, но мне почему-то кажется, что она тоже дура. Разве что, может быть, собранная.
Но эти мысли я держу при себе. Здесь моего мнения никто не спрашивал.
– Можно прочитать? — спрашивает Денис внезапно, и я напряжённо пожимаю плечами:
– Я поставлю на таймер.
– То есть никаких привилегий? — с разочарованием уточняет ГИП моей мечты и заламывает брови домиком.
Жалобно.
– Никаких, — сурово подтверждаю я и демонстрирую готовность закрыть монитор собственной грудью.
Денис умудряется заломить брови ещё сильнее — так, что мимические морщинки рассекают не только лоб, но ещё и тянутся по диагонали от верхнего века вверх.
– Никаких, кхалиси, — ещё суровее постановляю я. — Ещё ничего не вычитано.
А вот это — ошибка новичка. Если хочешь сказать "нет", говори "нет" и никогда не объясняй, почему "нет". За объяснения слишком легко ухватиться в качестве дальнейшего диалога, и если у собеседника язык подвешен, то он вас и уболтать может.
У Дениса язык подвешен прекрасно. Увы мне, моему самолюбию и всем моим опечаткам.
Глава 7.2
Чтобы не трястись над ним и его реакцией, я позорно сбегаю, загружаю посудомойку и долго раздумываю над выбором режима. Заново ставлю чайник и перебираю чайные сборы на полке, а потом еще замираю над двумя пачками печенья, прикидывая, какое подойдет лучше. В конце концов сдаюсь и все-таки возвращаюсь в комнату.
А там меня ждет самое пугающее зрелище — задумчивый читатель.
Я пишу развлекательные романы. В них нет ни тонкой философии, ни детально проработанного окружения, ни даже особого смысла — только крючки-триггеры, о которых интересно читать. Если начать разбирать книгу на составляющие, есть большой риск внезапно обнаружить, что за сногсшибательно атмосферное первое впечатление отвечают картонные декорации, размалеванные акриловыми красками, как в любительском театре. А под сценой скрывается подпитый суфлер и вместо положенной приличному произведению морали подсказывает персонажам плоские реплики, которые вписываются в законы жанра, но не в логику повествования.
Кроме того, даже у классиков синие занавески иногда означают просто синие занавески. Но если начать над ними задумываться, как нас старательно приучали…
– Ну, жги, — обреченно вздыхаю я и на всякий случай присаживаюсь, чтобы падать было невысоко.
В конце концов, даже интересно, что нового может сказать о моих книгах Денис. Моя целевая аудитория все-таки не включает мужчин средних лет.
– Не знаю, как сказать, — признается Денис. Даже смущаться он умудряется как-то серьезно, и я пожимаю плечами: эта проблема не нова.
Многие чувствуют себя неловко, когда от них требуют делиться впечатлениями. Во-первых, книга может банально никакого впечатления не производить. Во-вторых, впечатления еще нужно сформулировать — а советские школы наносят непоправимые психологические травмы, когда дело доходит до рассуждения о литературе и синих занавесках. В-третьих, на осмысленный диалог тоже нужен внутренний ресурс.
А на страничку с развлекательными книгами очень часто заходят именно потому, что ресурса уже нет.
В норме, возможно, я бы даже постаралась об этом рассказать. Вряд ли это так уж сильно помогло бы, но позволило бы перевести тему и обойти острый угол.
Проблема в том, что моя норма подразумевает письменное общение с читателем. С устным у меня как-то не очень.
– Не напрягайся, — советую я и снова встаю. — Чаю?
– Чаю, — серьезно соглашается Денис и продолжает прежде, чем я успеваю скрыться в кухне: — Но потом. Я хотел сказать, что… в общем, кажется, что вот этот сегодняшний кусок и всю предыдущую книгу писали два разных человека. Это из-за… — он снова запинается и беспомощно отводит взгляд.
Я снова неопределенно пожимаю плечами. Стиль всегда отличается, когда текст выходит, словно из-под палки — и когда вылетает из-под пальцев в едином порыве, как сегодня вечером.
Будь я профессиональным писателем, меня бы это, наверное, беспокоило бы. Следом за разбросом стиля частенько следует обвинение в использовании литературных негров и грандиозный скандал на все эти ваши интернеты. Но мне вовсе не обязательно волноваться из-за репутации.
Тут радоваться надо, что она вообще есть.