— Сильно, — явно издеваясь, восхищенно заметил адмирал. — Не понял ни хрена, но сильно! Сразу чувствуется аналитическая хватка офицера ПИКФ. Вы так всегда изъясняетесь, офицер? Тогда нужно будет аэру Гилфорду выписать премию за расшифровку.

Амарин уже все это начинало злить. Она вздохнула и с самой настоящей обидой произнесла:

— А пока ты играешь в умника, Танор, у меня, между прочим, волосы путаются...

Он сразу замолчал, а потом глубоко вздохнул, его глаза неспешно и задумчиво заскользили по лицу девушки.

— Давай их сюда, Амарин, — уже совсем по — другому прозвучали слова адмирала.

Мокрые волосы путались, тонкая расческа, явно для стриженных мужских волос, никак с космами ДейСоло справляться не хотела. Промучившись с минуту, адмирал отложил бесполезное занятие, встал с постели, на нем, кстати, пижамные брючки смотрелись очень даже и не спадали, подхватил Амарин за талию и внес в ванную комнату, усадив на высокий пуф. Включил фен.

— Давай я сама посушу, — ДейСоло уже протягивала руку.

— Обойдешься.

Он присел на корточки, и его лицо оказалось совсем близко. Он рассматривал ее и улыбался как — то тихо, по — родному. Протянул руку, чтобы отвести с бровей мокрую прядь. Амарин вздрогнула. Жужжал фен, обдувая волосы теплом. А они все смотрели друг на друга.

— Как ты жил без меня?

— Как всегда... Дом — работа — работа — дом. А ты?

— Работа — дом — попойка — работа — дом — попойка. Да ты сам знаешь...Карминка с ДеБрогом, наверное, каждый день отчитывались.

— Не каждый...

— Что ты делал на Сиамине?

— Ты же сама сказала мне тебя забыть. Вот я и полетел к воинам, чтобы получить бесценный опыт о том, как забыть ищущую.

— Получил?

— О да! — адмирал скривился, — их совет мне здорово пригодился.

Теплый воздух переместился на лицо.

— Спасибо за Тима.

Рука адмирала замерла

— Не за что... Говорить правду легко.

— Нет,— грустно покачала головой Амарин, — говорить правду трудно. Очень трудно.

Он выключил фен и сходил опять за той противной маленькой расческой. Но теперь в его руках она совсем не выдирала волосы, а тихонечко скользила, оставляя в руках шелковую гладь.

— Судя по тому, что ты здесь, заговор Шаэрга раскрыт? — адмирал хладнокровно встретил ее неспокойный взгляд.

— Что — то вроде этого. Мы сегодня с аэром Гилфордом последние штрихи, так сказать, набрасывали в наш гениальный план.

— Это он? Ваш план. Там, на столе у окна?

Амарин негромко рассмеялась.

— Ну да... Почти.

Адмирал прекратил расчесывать ее и очень серьезно спросил:

— А со мной ты пришла попрощаться? Ведь ваш гениальный план вполне мог мне передать и аэр Гилфорд. У меня к нему доверия больше.

Амарин закрыла лицо руками. Ужасно хотелось плакать. Но сейчас не нужно. Она отняла руки и попыталась улыбнуться.

— Нет....да... не знаю, — решила она быть правдивой до конца. — Я просто к тебе пришла...Может, и попрощаться, еще не знаю. Просто сегодня и завтра я хочу сделать то, на что не решилась тогда, шесть месяцев назад.

Он вдруг напрягся и как — то цинично заметил:

— Что — то типа того: прежде чем я ввяжусь во все это, я хочу наконец урвать что — то и для себя? Не хватает опыта у влюбленных в тебя штабелей?

Амарин не понравилось то, что он сказал, а больше всего не понравилось то, как он это сказал. И она очень просто, протянув к его лицу руку и коснувшись щеки, заглядывая ему в глаза, призналась:

— Воспоминание, Танор...

— Что?

— Я хочу оставить в своей жизни всего лишь одно сладкое воспоминание о том, — она запнулась, — о том, как ты любишь меня, и о том, как я люблю тебя...

— Любишь? Ты же никогда не врала ДейСоло... Любишь?

— Не знаю, Танор. Я просто хочу быть рядом с тобой здесь и сейчас. Чувствовать, как ты расчесываешь мои волосы, как ровно тихо дышишь, как чудесно пахнут твои руки и думать о том, как это здорово — свернуться калачиком у тебя на груди... Я не знаю, любовь ли это. Но я этого очень хочу. Знаешь, сегодня утром кое — что произошло. И я проснулась. Я увидела свою жизнь, полную каких — то ненужных слов и дел. Мне даже казалось, что я была в кого — то влюблена. Но это было совсем не так. Я просто снова и снова все эти полгода искала тебя. Ведь, что бы ни происходило, ты всегда был честен со мной и открыт. Ты никогда не стеснялся своих чувств, — она не сдержала смешок— правда, когда их понял. Ты даже рискнул повторить свою самую страшную историю — разрешил асконской шлюхе войти в твой мир. У нас тогда с тобой не получилось... И я потом поняла, почему. Ты хотел поиграть со мной в семью. Именно этого я тогда не приняла. Слишком дорогое для меня это слово — семья, слишком больное. Я ведь по сути очень одинока. Ты не смотри на ту мишуру, что меня окружает. Эти странные мужики, что облизываются на меня вот уже целый год из — за гадкого Лелья, куда бы их деть? Не знаешь? Я по этим штабелям ходить устала...