Шрифт:
– Хейдуша! – Янника прижалась к любимой старой женщине, горько плача, стыдясь своей трусости и слабости.
Сейчас нужно быть сильной, а она рыдает! И слёзы никак остановиться не хотят! Никак!
– Хейдуша, – попыталась взять себя в руки Янника, – как эту руну проклятую вынуть? А?
– Легко! – улыбнулась Хейд. – Если человек не сопротивляется, то у него на месте крепления отступить где-то на мизинчик, не больше, и вот так серебряной иголочкой на фалангу внутрь проколоть по кругу. Плотненько. Словно ниточкой.
– А где у тебя на спине крепления? Там не видно ничего! – продолжала всхлипывать Янника.
Женщина улыбнулась слабо, озарив всё вокруг невероятной любовью и смирением:
– А мне уже не поможешь, доченька! Ничем не поможешь! Рванулась я из подчинения-то. Сильно рванулась! Так руна во мне и проросла… Теперь пока всю изнутри не сожжёт, не отпустит…
– Кто тебя так? – жажда мести, боль, горечь и сила, чёрная, тягучая сила поднялась из глубин души Янники, сметая на пути и страх, и нерешительность, и сомнения! – Кто?!
– Так не важно, доченька! Не важно! Не ходи к ним! Не надо! Тебя Риг с собой зовёт, вот я и благословляю тебя на отъезд! Нечего тебе руки марать! И душу выматывать! Живи счастливо вдалеке! Не одна ты Снежной девой выбрана, не одной тебе с этой нечистью воевать… Найдётся кому…
В дверях показалась испуганная хозяйка дома:
– Забывашка рушится! А по улице иллике снуют. Одна за другой. Одна за другой. Полчаса оберег ещё поработает, а там…
Янника всё поняла. Нужно было уходить. Было одно место на этой земле, куда не было в простой день иллике ходу.
Послушная дымная змейка, что непривычно, испуганно жалась в углу, подползла, помогая Яннике перекатить Хейд на старую лохань.
Спустя минуту-другую лохань осторожно вылетела из сарая, стараясь не привлекать внимания, и понеслась вперёд. Туда, где плескалось в своём величии Священное озеро Снежной девы.
***
Дымные завитки Священного озера приняли Хейд, как родную. Они протянули к вёльве свои ласковые волны, подхватили её осторожно и понесли на середину, чтобы Хейд была видна первая Хротгарская звезда, что всегда, даже в самый солнечный день светила в пещеру. Хейд смеялась. Как девчонка. Пока добрые завитки нежили её в своих ласковых объятиях. Она, как ребенок любовалась на чудо, разговаривая с ним, а Янника, сидя на берегу, впитывала в себя, последние крупицы воспоминаний об этой чудесной женщине, что подарила ей Снежная дева.
– Янника! – вдруг крикнула она с середины, когда очередная волна, играя, подкинула её высоко, чтобы тут же поймать. – Отдай письма, что лежат в красном сундучке Сверборгу-могучему. Если он жив, конечно…
– Передам…
– Пусть простит меня, глупую…
Волна снова подкинула Хейд. И она засмеялась! Смеялась и смеялась, словно беззаботная девчонка, и когда эта улыбка так и застыла на её губах вместе с последним вздохом, ласковая волна, укутала её с головой и унесла, перекатываясь высоко, в свои глубины…
– Прощай, – только и смогла выговорить Янника дрожащими губами. – Прощай!
И ласковое озеро, лизнуло, утешая, край девичьего платья. А потом из его недр выползла змейка, что вместе с Хейд тоже купалась в озере, становясь всё плотнее и осязаемее с каждым гребком.
Глава 37
На порог родного дома Янника взбегала быстро. Её не узнавали, но препятствовать опасались. После смерти Хейд девушка запретила змейке серебрить её волосы, раз и навсегда отказавшись от даров иллике. Одна управляющая попыталась было преградить ей путь, но Янника так грозно шикнула на женщину, что та, сама не зная почему, присела в почтительном поклоне.
Мать была дома. Неприбранная, простоволосая, в несвежем халате, она сидела в своей комнате у окна, неизвестно чего дожидаясь. Может, её, Яннику? Девушка зашла на порог, с хлопком резко прикрыв дверь. Руну подчинения на материнской спине трудно было не заметить. Как и то, что руна была нетронутая, чистенькая. Послушная у Янники матушка оказалась. Послушная!
На звук захлопывающейся двери женщина повернулась. Ей потребовалось время, чтобы узнать дочь. Она слабо улыбнулась, поднимаясь со стула, и на каменный пол, дребезжа клинком, упала с её колен серебряная Хейдушина каддарка.
Янника, из последних сил сдерживаясь, на миг закрыла глаза, стараясь успокоить поднимавшуюся в душе ярость. Не сейчас! Правильно она поняла: лишь от одного человека желала оборонить Яннику Хейдуша. От родной матери! Лишь это имя скрывала до самой смерти… Всё берегла свою девочку от горькой правды…
– Янника?! Это ты, доченька?! Что с твоими волосами? – ласково спросила белокурая иллике, делая шаг вперёд, переступая через упавшее оружие, словно его и не было под ногами.
Янника молчала, лишь взглядом провожала материнские движения и клинок, через который, как через ненужный мусор, переступила с ненавистной грацией урождённых иллике Благочестивая Гутрун.