— Диета. — Отшутился Виктор. — Я, в последнее время, не могу много есть, как разберемся с делами, сразу отправлюсь на медосмотр.

Дверь отворилась и вновь показался стюард с горячими блюдами в руках.

— А вот и второе подоспело. — Заметил Николай, провожая взглядом мужчину в строгом костюме, пока тот не скрылся за дверью. — Я же говорю, Людочка просто молодец! Выглядит аппетитно!

Как только двери закрылись, тон беседы кардинально поменялся. Государь заблокировал все входы в кабинет одним движением руки. Можно было начинать секретничать.

— Виктор, как думаешь, стоит ли доверять Вилмеру? — Николай решил идти прямо к делу, оставив наводящие вопросы на более подходящий случай.

Верговский задумался, почесав подбородок, не торопясь с ответом. Он относился к кардиналам с осторожностью, понимая, что они сами себе на уме, и временный союз может оказаться ровно столько же хлипким, как отношения Советов и Америки в годы Второй Мировой.

— Скажу так, мы оказались по одну сторону баррикад, но как только вся эта передряга закончится, снова станем если не врагами, то совершенно чужими людьми. Уж точно, союзниками нас не назовешь. — Министр, как и положено политику, начал издалека, время от времени, жестикулируя руками. — По крайней мере, они не подводили до этого, всегда выполняя условия мира. Но теперь остался только Вилмер, самый сложный характер, однако дело Кайлера и Фэллона живет, пока бьется сердце последнего кардинала.

— Сдается мне, что мир на волосок от гибели. — Император грустно почесал подбородок, словно всматриваясь в дно тарелки. — Надеюсь, они знали, на что шли.

— Так и есть. — Согласился Верговский. — И Вилмер — это единственный союзник, который может оказать нам посильную поддержку, хотя, куда более я бы доверился Кайлеру, скажу начистоту. С ним у нас было бы больше шансов миновать мировой заварухи. Вилмер, как по мне, сильно ветреный.

Николай понимающе кивнул.

— Я и сам понимаю, что прямая война — не выход. Но нам придется воевать, провали мы «Уроборос». Это последняя мера. — Император произносил слова с грустью, словно открытое противостояние уже началось. — Надеюсь, наши ребята и Вилмер вместе справятся.

Верговский задумался и отвел взгляд в сторону. На мгновение императору подумалось, будто министр и вовсе не слышит его.

— Надеюсь. — Наконец произнес Виктор после выдержанной паузы, потирая рукой покрасневшие от усталости глаза. — Всем сердцем. Надежда умирает последней, как известно.

— Но, давай подумаем, если война станет неизбежной, что сможем выставить мы, а что американцы и их союзники. — Николай готовился к худшему. — Как убедить Европу? Западные Советы весьма скептически отнеслись к вторжению, однако, их мощь не так просто сломить, верно?

Пока Верговский подбирал нужные слова, несколько опешив от вопроса государя, сам Николай раскрыл голографическую карту мира.

— Сербия, Иран и Сирия с нами. Индийцы вступили в игру. Возможно, теперь все зависит от Китая. Надо бы сообщить им о предстоящем апокалипсисе. Виктор, как полагаешь?

— Николай, не стоит торопиться. Ведь доподлинно неизвестно, знает ли Таби о том, что мы в курсе о слиянии миров, о чертовом телепорте, и вообще — не будем рисковать Вилмером и ребятами. Произойди утечка и наши люди покойники. И кардинал тоже. Пока стоит цепляться за него до последнего. Он нужен нам живым. Как и все наши солдаты. — Министр знал, что может ошибиться и весьма волновался, отговаривая императора от предоставления очень деликатной информации Китаю. — Мы не знаем наверняка, все ли в Поднебесной на нашей стороне…

— Само собой, иначе делу конец. Не думаю, что мы можем разбрасываться союзниками, пусть даже и такими неоднозначными, как Вилмер. — Император скрестил руки на груди, осмотрев кабинет, будто оказавшись в нем впервые. — Как идут дела на Тибете? Шито-крыто?

— Лаборатория Кайлера уничтожена. Весь персонал официально считается погибшим. — Министр, как и полагалось, был в курсе всех событий. — Продолжаем в том же русле.

К слову, Верговский тщательно следил за Тибетом, опасаясь контрудара Таби именно оттуда. Но, удара все еще не последовало. Что это значило и почему магистр Мардук никак не отреагировал на столь открытую провокацию, самому министру было не ведомо и значительно беспокоило.

— Отлично. — Николай кивнул. — А как наша американская группировка? Уже в тоннеле?

— Нет. — Верговский отрицательно покачал головой. — Прибудут в пустыню через несколько часов.

— Вот как. Сдается мне, ночь выдастся долгой. — Император тяжело вздохнул, вглядываясь в портреты своих предков, запечатленных на стене. — И что делать, ума не приложу, остается только играть в игру, рискуя оступиться и угодить в пропасть.

«С каждым годом все тяжелее. Надеюсь, я удержу империю». — Думалось Николаю. Обстановка в мире делалась все напряженнее, а союзы — запутаннее. Что говорить, если России приходилось дружить с кланом Мардук, сражающихся против самих же себя. — «Кто знает, с кем еще доведется жать руки в будущем, если оно вообще настанет».

— Удача нам не помешает. — Верговский заметил волнение государя. — Но, я сторонник того, что все проблемы следует решать по мере поступления, естественно, просчитывая разные варианты развития событий. Может вам вздремнуть? Пока еще есть время.

— Уснешь тут. — Николай только отмахнулся. — Ни минуты покоя. Сон не идет в голову.

Министр пожал плечами, однако спорить не стал. К тому же, он и сам понимал — сон не всегда идет на пользу, особенно когда выверенные временем планы и стратегии летят в тартарары с грацией испанского шифоньера.