— Итак, приступим. — Главнокомандующий перешел к делу. — Положение на европейском театре удовлетворительное, как известно, наши уже в Версале. Китай выступил на нашей стороне и скоро придет на помощь. Однако, не стоит забывать про Америку, которая готовит контрудар и копит силы. К тому же, Китай пойдет за сильным, и легко заключит мир с Мардук, как только мы начнем проигрывать в Европе. Какие будут предложения?

— Ваше Высочество, мы до сих пор не взяли Дюнкерк. — Первым заговорил маршал Симонов, седовласый мужчина предпенсионного возраста. — Англичане способны нанести атаку и отрезать наступающие на юг силы. В совокупности с марсельской высадкой американцев, такой поворот может обернуться для нас катастрофой, равной битве под Сталинградом для немцев.

— Я понимаю, я уже говорил об этом с командующим фронта. — Император нахмурился. — Разве вы не читали отчетов перед тем, как явиться сюда? Или вы полагаете, что мы собрались здесь для того, что бы еще раз обсуждать уже принятое решение?

— Виноват, Ваше Высочество, не успел. — Офицер опустил взгляд.

— Я понимаю, у каждого работы непочатый край, однако же, мы — голова, наша армия — мышцы. А если голова не ведает, что творит, то о каком эффективном управлении воинскими частями может идти речь? — Николай стукнул кулаком по лакированному дубовому столу. — История вас ничему не учит, верно? Вспомните первую или вторую мировую! Еще раз повторять не буду! Отправлю под трибунал, на отставку и снисхождение не надейтесь! — Тон правителя сделался небывало жестким. — За проступки будете отвечать головой! Садитесь, господин Симонов!

Офицеры принялись что-то записывать в свои блокноты, вероятно дабы не навлечь и на себя гнев главнокомандующего.

— Еще будут предложения? Может вопросы? — Уже спокойно произнес Николай.

— Да, Ваше Высочество, разрешите обратиться! — Инициативу взял самый молодой из штабистов генерал-лейтенант Павлов, тридцати пяти лет от роду. В столь юном возрасте парню удалось совершить головокружительную карьеру, благодаря феноменальной памяти и умению маневрировать, наносить ошеломляющие удары в самых неожиданных местах. Прежде он сражался в Африке и на Ближнем востоке, где успешно громил террористов и наемников Мардук.

— Да, Виктор Алексеевич, слушаю. — Николай с любопытством взглянул на молодого человека.

— При всем имеющимся успехе в Европе, ситуация действительно складывается не вполне хорошая. Я читал сводки с фронта. Подкрепления, отправленные под Дюнкерк — капля в море по сравнению с девятью тысячами англичан и тремя сотнями танков. Наша группировка располагает всего двумя тысячами живой силы и полусотней танков. Помощь удвоит силу, но этого все равно мало. Враг копит резервы, и мы должны сбросить его в море во что бы то ни стало. Нужно больше техники, и самолетов. Промедление погубит нас! Флот англосаксов уже близко, мы подозреваем о десяти тысячах десанта, может больше.

— Хм. — Николай спешно отыскал донесение о перегруппировке войск во Франции. — Сейчас посмотрим еще раз. Вот вы, Виктор, сразу видно, подходите к делу со всей ответственностью. Не зря добились таких высот, будучи молодым. Хвалю.

Повисла тишина.

«В распоряжении наших под Версалем имеется тридцать тысяч, всего во Франции — больше ста. Почему же к опасному выступу отправили так мало? Командующий Краснов попросту боится контратаки французов, он же не знает, что последние и не думают сопротивляться. Так и побегут навстречу американцам или массово сдадутся в плен, как поступили их союзники». — Другого более-менее разумного объявления действиям Алексея Михайловича государь не находил. Император знал его много лет и считал мастером современного военного дела.

— Действительно, ситуация двоякая. По данным разведки Америка может высадиться в Бодро и Бретани и нам нужны люди. Выход один — бросить в бой резервы. — Николай вовсе не блефовал, пытаясь прикрыть генерала. Действительно, такая информация тоже имела место быть.

— Можно снять по одной дивизии, размещенной в Польше и Германии. К тому же, нет не малейшего намека, что финны вступят в войну. Нет смысла держать у финских границ целую армию, учитывая что силы соседей в трое меньше, и то рассредоточены по стране. Врятли Финляндии нужны проблемы. Скандинавия тоже выбрала нейтралитет. — Предложил кто-то из офицеров.

— Так и поступим. — Николай огласился. — Итого — четыре дивизии. Этого должно хватить с головой с укрепить силы, и надавать по шее британцам. Сколько времени займет дорога?

— Три дня, если железные дороги выделят вагоны. Можно не новые, главное — исправные и со светомаскировкой. — Отозвался все тот же голос молодого офицера. — Американцы планируют налеты, пока их спутники сбиты, они применят тактику войны по старинке. Из донесения внешней разведки говорится, что…

— Хорошо. — Николай прервал докладчика. — Подготовьте проект указа, я подпишу. Сегодня же бумаги должны лежать у меня на столе, войска можете забирать сразу, без моей директивы, под личную ответственность. Доставьте во Францию целыми и невредимыми. — Николай трижды поступал ладонью по столу. — Теперь о столице. Вы уже в курсе, что мы, господа, просрали, простите за выражение, Москву. — Император грозно оглядел присутствующих. — Так не годится. Вы знаете о скольких жертвах может идти речь?!

— Ваше Высочество! — По всей видимости, Симонов решил реабилитироваться за промашку с Дюнкерком. — Наша противовоздушная оборона усилена до максимума. Все ракетные комплексы на боевых позициях. В небе над всеми без исключения крупными городами, будь то Москва или Екатеринбург, несут дежурство истребители.

— Это я и без вас знаю. — Николай остался недоволен. — Нам необходимо провести детальное расследование и выяснить, почему наша хваленый оборона, на которую государство который год тратит баснословные деньги, оказалась пробита в самом сердце империи? Мне уже доложили о подтверждении гибели более чем двух тысяч наших подданных. И боюсь, что это только начало. Каждую минуту список будет расти и расти! — Императорские кулаки сжались. — Вы понимаете?