Некоторое время я ещё сидела и дрожала, потом пришлось собраться. Пока на мне мокрая одежда согреться не выйдет. Стянуть с себя сапоги и облегающие брюки удалось ценой титанических усилий. А пока я размышляла над технологией просушки белья, донеслись звуки шагов. Я закуталась в плащ, как раз когда жнец появился в проходе с факелом и миской в руках. Носа коснулся аромат еды. Он принёс мне мясо!

Факел мужчина оставил на входе и прошёл ко мне. Я потянулась было к еде, но он вдруг отодвинул миску в сторону.

— Ты хочешь есть, а я тебе не даю, — заявил он.

— Ты хочешь копаться в моей голове, а я не позволяю, — быстро построила я логическую цепочку. — Но ты ведь не собираешься пускать меня в свою голову. Тебе неприятно, правильно? Так почему ты принуждаешь меня?

Он нахмурил густые брови, но не стал отвечать, вместо этого материализовал в руке кинжал и принялся разрезать ещё шипящий маслом кусок бифштекса. Желудок грустно сжался.

— Смотри, мы можем пойти по другому пути, — предложила ему я, немножко пододвинувшись. — Обычный разговор лучше копания в чужих мозгах. Давай поговорим.

Пока мужчина размышлял, я, обжигая пальцы, украла кусочек мяса из миски и закинула его в рот.

— Для начала можно познакомиться, — я жевала, потому слова прозвучали невнятно. — Меня зовут Натали. Как зовут тебя?

Жнец ещё сильнее нахмурился.

— Не знаю, — ответил он дрогнувшим голосом.

— Как это не знаешь?

— Я… не помню. Возможно, у меня нет имени, — пребывая в невероятной растерянности, он мотнул головой.

Ему удалось удивить и меня, но о еде я не забывала и потихоньку воровала кусочки мяса из миски. Разговор не особо клеился. Я была не столь сильна в его языке, он вообще разговаривал с трудом, но старался задавать мне вопросы. В основном просил рассказать о совершенно простых вещах, еде, сновидениях. Он будто забыл всё на свете, хотя, скорее всего, его специально лишили памяти.

Через некоторое время жнец ушёл. Я разложила штаны, носки и сапоги для просушки, после чего укуталась в плащ и заснула. Разбудило меня ощущение чужих прикосновений.

— Майк, — пробормотала я спросонья, но прошедший от Лилит эмоциональный сигнал быстро вернул меня в реальность.

Пользуясь моей растерянностью, жнец проник руками под плащ и коснулся знака на моей спине.

— Мы же договорились, что будем разговаривать, — напомнила ему я, бессмысленно пытаясь отодвинуться, но мужчина держал крепко.

— Мне нужно больше, чем разговоры, — ответил он твёрдо, давая понять, что не собирается оспаривать своё решение. А потом совершенно другим тоном, в котором проявилась толика мягкости, произнёс: — Евастас.

— Что?

— Меня зовут Евастас. Я вспомнил.

— Это хорошо, что вспомнил. Может, что-нибудь ещё?

Было темно, но я различила, как он отрицательно качнул головой.

— Евастас? — позвала я его через некоторое время.

— Да?

— Мне нужна одежда.

Глава 24

Кутаясь в плащ, я неторопливо шла следом за Евастасом. Он свернул в пещеру с озером и указал куда-то в сторону. Тогда и я заметила стоящий у стены сундук.

Интересно, что здесь произошло? — привычно обратилась я к Лилит, приглядываясь к подпалинам на стенах.

Меня мимолётно коснулось её воспоминание, которое однажды уже появлялось перед моим мысленным взором. Огромный кристалл неправильной формы. В день открытия врат у штаб-квартиры я видела, как он взорвался. Выходит, он находился здесь и как-то связан с Евастасом? Судя по эмоциям Лилит, мои выводы оказались верны.

Присев возле сундука, я аккуратно открыла его. Заржавевшие петли сломались. Внутри обнаружилась одежда и доспехи. Сложно сказать, сколько веков эти вещи здесь хранились. Время явно не пошло тканям на пользу. Стоило вытянуть на свет нечто похожее на платье, как оно начало рассыпаться в руках. А вот доспехи сохранились превосходно, лишь потемнели от времени. Наверное, какой-то особенный металл Тартара. Ещё здесь нашлись зеркало и гребень, выполненные в драгоценном камне. Если подумать, эти вещи когда-то принадлежали Лилит. Хотя стоп, пещеру же нашёл Шакс, может, это его зеркальце и гребень? Стоил представить, как он вычёсывает свою бородку, как я мысленно захихикала. Судя по прошедшему от Лилит недовольству, она бы выдала сейчас что-нибудь язвительное, но была вынуждена молчать.

— Сладко, — отметил Евастас, напоминая о своём присутствии. — Почему сладко?

Ночные объятия пошли ему на пользу. Во-первых, сейчас он лучше связывал слова, а во-вторых, общался на чистом английском. Сама же я не сомкнула глаз из-за прикосновений чужой воли к сознанию, потому в голове царил лёгкий туман. Способности к обучению жнеца немного пугали, и в то же время давали надежду на то, что он изменит свои изначальные планы.

— Я представила, что этим зеркальцем пользуется мужчина. Это смешно.