— Смешно? — нахмурился он.

— Обычно женщины много внимания уделяют внешности. Когда, наоборот, это забавно, вызывает улыбку.

Евастас продолжал хмуриться. Я же пришла к выводам, что чувство юмора не привить нахрапом.

— Эта одежда не подходит. Она полностью истлела.

Жнец задумчиво взглянул на сундук. Около минуты он молчал, а потом выдал гениальную фразу:

— Ты смущаешься меня. Но зачем? Я ведь уже видел тебя без одежды.

И вот как с ним общаться?!

— Понимаешь, существуют нормы приличий. Люди не щеголяют друг перед другом без одежды.

— Но я видел в твоих воспоминаниях, что ты была без одежды перед мужчинами.

— Это были очень близкие мужчины, — жар ударил в щёки. Что он там ещё посмотрел у меня в голове?! — Мы с тобой практически не знакомы. Поэтому неприлично ходить друг перед другом без одежды.

— Ладно, — протянул он, но исходящее от него недоумение подсказывало, что он не понимает подобных запретов.

— Я здесь уже трое суток. Но ты так и не сказал, что планируешь на мой счёт, — Евастас выглядел добродушным, поэтому я решила коснуться опасной темы.

Вот только его настроение сразу изменилось. Меня коснулась его настороженность.

— Я должен тебя убить, — произнёс он сердито.

— Но ведь не убил до сих пор. Наоборот, спас, выходил.

— Я должен был понять, что ты со мной сделала и выяснить, как это исправить.

«Ты выяснил, но я всё ещё жива» — подумала про себя, только не стала вкладывать эти мысли в голову жнеца.

Умирать мне совершенно не понравилось, повторять не тянуло.

А он будто прочитал мои мысли. Нутро обожгло его яростью. Чёрные глаза опасно блеснули. Евастас стремительно развернулся и молниеносно покинул пещеру, следом вообще переместился в неизвестном направлении. Похоже, метался в сомнениях. И вполне возможно, его выводы могут сложиться против меня.

Стараясь не думать о плохом, я вытянула на свет более приемлемый вариант доспехов. Моё «нельзя ходить в кольчуге и бронелифчике» переросло в «будет что вспомнить». Раз жнец оставил меня одну, надо воспользоваться моментом и смыть с себя остатки крови, ведь вчерашнее купание не особо помогло. Приблизившись к озеру, я сбросила плащ, стянула трусы, намеренная их постирать и высушить на себе, после чего аккуратно забралась в озеро. Оно оказалось неглубоким, вода достигала уровня талии. Не тёплая ванная, но и не ледяная купель. Евастас мог вернуться в любой момент, потому не стоило долго купаться. Я окунулась с головой, промыла пальцами и гребнем волосы, растёрла кожу, разрушая кровавую плёнку. Тогда и заметила странный красный знак, нанесённый поверх печати. Видимо, он и блокирует связь с Лилит и резервом. Вот только не в моих силах его разрушить. Я как раз намеревалась выбираться после стирки, когда послышались звуки шагов.

Евастас вошёл в пещеру, удивлённо замер и направился к озеру.

— Нам нельзя купаться вместе, — произнесла я безапелляционно, заметив, что его руки опустились на пояс брюк.

— Почему? — искренне удивился он.

Вселенная, дай мне терпения!

— Не принято, — пробурчала я, спешно выбираясь из воды.

Мужского интереса в жнеце не ощущалось, лишь почти детское любопытство. Вот только практика показывает, что мальчики очень быстро растут. Лучше избежать лишних соблазнов. Я укуталась в плащ, схватила свои вещи и покинула пещеру. Пока Евастас купался, натянула трусы, сверху относительно подсохшие штаны и носки. Потом пришёл черёд кольчуги. Металл холодил кожу, но хоть создавал прикрытие. Кто бы знал, сколько очков уверенности приносит одежда. Как только спрятала от взгляда жнеца грудь, сразу почувствовала себя намного лучше.

Через некоторое время в мою пещеру вернулся Евастас. С длинных тёмных волос капала вода, стекая по обнажённой груди. Ладно, хоть догадался надеть брюки. Иначе я не представляю, как бы ему объясняла, почему нельзя светить голым задом перед незнакомой девушкой. В руках он нёс миску с едой. Уже выяснил, что меня надо задабривать мясом.

— Ешь, — не приказал, а предложил, располагаясь на шкуре возле меня.

— Спасибо, — я сразу сцапала с миски кусочек мяса.

— Мне нравилось без этого, — вдруг заявил он, указав на кольчугу.

«Ещё бы» — проворчала я про себя, ощущая исходящее от Лилит веселье.

На этот раз Евастас присоединился к трапезе. Некоторое время кушали в молчании. Я вернулась к прерванному разговору, только когда мы утолили первый голод.

— Ты сказал, что должен убить меня. Почему? Я же не сделала тебе ничего плохого.

Словно в желании взять паузу на раздумья, Евастас откусил кусочек мяса, отведя взгляд. Но мне показалось, что он зажмурился от удовольствия. Сейчас он прикрывался лучше, и чаще всего фонил только сильными эмоциями.

— Ты ведь знаешь, многие жнецы инстинктивно чувствуют врагов, — заговорил он задумчиво.

Да, именно моей сестре не повезло получить такое чутьё.

— Мои способности усилены. Я ощущаю врагов на километры вокруг. Поэтому остался в своей тюрьме. Здесь тихо, — вздохнул он, вновь взглянув на меня: остро и сердито. — Было тихо до тебя.

Он замолчал, позволяя мне переварить его слова. Сестра мучилась из-за этой способности, но та в ней была намного слабее. Не представляю, что ощущает Евастас.