– Да, Антонина. Как пообвыкнешь, контакт наладишь со всеми, отдадим тебе старшеклассников под классное руководство, - продолжает Татьяна Ивановна, - у нас всего-то один выпускной класс в этом году. Мария Владимировна с ними уже не справляется, а ты молодой педагог, энергичный. Как вы, молодые, говорите - будете на одной волне!

Я смотрю на вошедшую Марию Владимировну. Ещё не знаю, что именно она преподаёт, но, правда, старенькая. Давно уже пенсионерка по виду.

До первого моего урока остаётся совсем немного времени. Поэтому, оставив свои вещи в учительском шкафу, я с классным журналом под мышкой и увесистой пачкой учебно-методических материалов в руках, иду вслед за завучем знакомиться с учениками.

По мере приближения к классу сердцебиение мое резко учащается. Берясь за ручку двери, ощущаю его уже где-то в горле от нахлынувшего волнения, но, выдохнув, смело вхожу.

Тот самый выпускной класс. Надо же, первый урок - и сразу самые старшие ребята в школе.

– Класс, встать! – голос завуча делается оглушительно-громким, и я невольно вздрагиваю.

Татьяна Ивановна коротко представляет меня ребятам. Затем пишет мои фамилию, имя, отчество на доске. Придя в себя окончательно и успокоившись, я с улыбкой обвожу взглядом сидящих за партами.

Всех и каждого одновременно, понимая, что с детками это я, пожалуй, погорячилась! Ребята реально взрослые. Сколько им? Шестнадцать-семнадцать?

Класс немногочисленный, в основном, парни. И всего несколько каких-то безликих девочек, глядящих на меня с отсутствующим видом. Вот даже без намека на интерес! Я очень хочу стать для них, конечно, со временем, настоящим старшим другом и наставником. Завоевать если не любовь, то уважение ко мне и к тем предметам, которые преподаю, несмотря на все вероятные трудности адаптации, к которым, в общем-то, готова.

Через минуту-другую завуч уходит, ободрительно мне улыбнувшись. Аккуратно прикрывает за собой дверь, а я присаживаюсь к учительскому столу и прошу ребят садиться тоже. Раскрываю журнал.

Ещё раз внимательно всматриваюсь в их лица. В большинстве своём они производят приятное впечатление, и я удовлетворяюсь этим наблюдением.

– Ребят, давайте знакомиться поближе, - бодро начинаю.

– Насколько ближе?! – раздается ехидный голосок откуда-то справа, и сразу же по всем рядам прокатывается волна смеха. Я решаю не обращать внимания.

– Если я правильно понимаю, учителя русского языка и литературы у вас не было чуть больше двух месяцев, - продолжаю с энтузиазмом. Сегодня у них только литература по расписанию, - но мы обязательно восполним этот пробел знаний, чтобы вы все хорошо сдали ЕГЭ в конце учебного года. Будем осваивать материал, не спеша и с удовольствием. Сегодня у нас урок русской литературы! На изучении творчества какого писателя вы остановились, кто-нибудь помнит?

– С удовольствием и не спеша, это мы любим!
– летит новый комментарий и приступ смеха. На этот раз я успеваю заметить говорящего.

Это рыжеволосый вихрастый парень тщедушного телосложения, в растянутой чёрной толстовке с черепами и потертых джинсах. Одет он подчеркнуто небрежно. Хихикает практически без пауз, и даже отсюда видно, что зубы у него не в порядке, что, впрочем, для детдомовца неудивительно.

Я стараюсь напустить на себя строгий вид и не тороплюсь отвечать ему.

– Ребята, к вам лучше обращаться на ты или на вы?
– решаю побыть толерантной. И хочу поговорить с ним прямо сейчас, при всех. Осадить мягко, но решительно. У меня ведь уже не будет второго шанса произвести на этот класс правильное первое впечатление.

– На вы и ваша светлость, пожалуйста, - скабрезно хихикает рыжий, вызывая уже ничем не прикрытый, дружный гогот одноклассников. Я чувствую себя крайне неуютно, понимая, что контроль над ситуацией почти потерян.

А впрочем, был ли он вообще, этот контроль?! Что, если я так и «забуксую» в общении с ними на первом же уроке? На всех лицах, даже самых равнодушных минутой ранее, сейчас читаются только злорадство и тупость. Мне становится страшно.

– Тяпа, закройся уже, - слышится тихий приказ откуда-то с задней парты в среднем ряду. Силюсь разглядеть, кто там, и вижу серьезного сероглазого парнишку, который сидит один.

В общем, обычный такой парнишка, но он здорово помог мне. Рыжий замолкает, класс штормит шепотком ещё какое-то время и, наконец, воцаряется что-то вроде некоего затишья.

Я веду урок дальше, изо всех сил стараясь, чтобы это было интересно. Прямо-таки излучаю дружелюбие. Но, к сожалению, многие ученики откровенно игнорируют меня, глядя в окно. Кажется, внимательно слушают только девочки да тот сероглазый.

Когда звенит звонок, оповещающий об окончании урока, я вздыхаю с облегчением. Все выходят, собрав тетрадки с ручками в какие-то похожие казённые портфели.