Не знал бы, что Лиат его ровесница, не рос бы с ней бок о бок, решил бы, что не больше тридцати пяти, или меньше.

– Секунду, – он не стал спорить.

У Лиат время расписано по минутам, не по часам, она изыскала возможность, приехала по его просьбе, по пустяковому, в общем-то, поводу.

Просто… Не мог он рисковать здоровьем Феи, не мог и всё. Стреляйте его – не мог. Как так вышло, когда, почему – он не задумывался, вероятно, пока. Придёт время, раскинет мозгами, приложит что полагается к носу, сделает выводы. Пока же план у него прост – поставить Фею на ноги, до полного излечения, помочь с Мишей.

Поставил контейнер с обедом на стол и поспешил к двери, показывая на ходу жестами, что ждёт звонка от Лиат в любое время дня и ночи.

– Не сомневайся, – ответила та, дежурно улыбнувшись. – Соня хотела на выходной приехать, говорила, соскучилась. Ты в выходные выходной? – на это раз улыбка вышла более тёплой.

Соня хоть и была на воспитании и попечении бабушки с дедушкой, Лиат искренне любила своего ребёнка, просто немного на расстоянии.

– В воскресенье, – коротко ответил он, заметив округлённые, как плошки, глаза Феи.

Интересно, чему настолько удивилась сказочное существо?

* «Вечная молодость» Чиж Co

Складывалось ощущение, что вокруг Лёвы одни женщины, просто уйма женщин, целый улей!

Из тех, кого я успела узнать, помимо заведующей отделением и медсестёр, некоторые из которых симпатичные, доброжелательные, очень даже подходящие партии для врача, в отличие от меня, была ещё Лиат Абрамовна – так она представилась.

Врач-кардиолог, которая приехала меня консультировать, несмотря на то, что с сердцем у меня проблем никогда не было. С головой – да, огромные, иначе я бы не оказалась в таком положении, а с сердцем – нет.

Показалось, что Лиат Абрамовна смотрела на меня с затаённым интересом, будто сравнивала с собой, хотя, наверняка показалось. Манера поведения никак не отличалась от любого другого врача, которые появлялись в моей палате с подозрительной регулярностью. И всё-таки чувствовала я что-то такое во взгляде нежданного кардиолога… и это «что-то» мне не нравилось.

Не нравилась даже зыбкая перспектива сравнения меня с такой женщиной, как Лиат Абрамовна. Объективно я была моложе, красивей, деформационный тип старения ещё не коснулся лица, но у этой Лиат было то, чего не было и не могло быть у меня – образования и то, что называют породой, хотя меня и коробило от этого определения. Порода – это про животный мир, а не о людях.

Сильнее не понравилось, что она упомянула некую Соню, которая соскучилась по Лёве и собирается навестить его в ближайший выходной. При этом оба загадочно и тепло улыбнулись, глядя друг на друга, будто клубничное мороженое лизнули.

Хорошо хоть Лёка, она же Оля, оказалась не частью дружного гарема Лёвы, а сестрой, причём родной. Правда, в последнее не так-то просто было поверить, слишком они не похожи внешне.

Лёва – высокий, подтянутый, с правильными, выразительными чертами лица, с острым носом и прямым, твёрдым взглядом. В нём не было и капли мягкости, которая сквозила через весь облик Лёки, которая даже внешне – невысокая, полноватая, с круглым, миловидным лицом, интонациями голоса была его полной противоположностью.

Говорила она мягко, немного распевно. Рассказывала о времени, проведённом с Мишей, с улыбкой. Хвалила его, говорила, что он славный и сообразительный, и что с радостью возьмёт его к себе, пока я в затруднительном положении. Именно так, «в затруднительном положении». Вернее, не она возьмёт, а они возьмут. Они – это её муж и двое детей, и Лёва, конечно же, когда у него будет возможность. С последним, как я поняла, огромные трудности, он почти всё время на работе.

Довериться миловидности и дружелюбию никак не получалось. Родя долгое время мне казался нормальным человеком, его драгоценная Виталина при первом знакомстве тоже. Информация о том, что с семьёй Лёки мы встречались раньше, в доме моих бывших родственников, тоже не добавляла оптимизма, однако каким-то чудом я согласилась, чтобы Миша пожил у посторонних людей.

Мирон вернулся из командировки, значит, Ника не сможет торчать с Мишей целыми днями без объяснений святому семейству, а это последнее, чего я хотела. Лучше уехать на малую родину и ходить в сортир на улице в сорокаградусный мороз, чем снова увидеть хотя бы одного из них.

Что мне оставалось делать? Выбрать из двух зол меньшее, соглашаться. На будущее же приказать своему бестолковому организму не болеть. Никогда, ни при каких обстоятельствах. И думать, где заработать денег, чтобы хватало не только на жизнь и реабилитацию Миши, его потенциальную операцию, но и на подобные форс-мажоры, чтобы мы в любой момент могли позволить себе круглосуточную няню…